Страница 55 из 105
За глупые подвиги надо платить! Болью, кровью и глюками, которых не забыть... - 6
"Дружба все видит и ни на что не обращает внимания.
Любовь на все обращает внимание и ничего не видит."
Дон Аминадо
Искренне надеялась, что погружусь в спасительный сон и хоть ненадолго забуду о боли и всей этой ситуации. Отключится сознание, и буду плавать в безвременье, пока не высплюсь, как следует. Но вышло иначе... Хотя следовало догадаться, что просто сон мне не светит. Любопытно, а каковы шансы сойти с ума в дебрях собственного подсознания?
Сначала все было так, как и положено. Прикрыла глаза и провалилась в никуда. Перестала чувствовать тело и себя. Обычный крепкий сон. Только продлился он недолго. Сознание резанула вспышка, и я оказалась под потолком корчмы. Вишу и с высоты, которая почему-то кажется куда больше, чем четыре метра, наблюдаю за... собой. Я, точнее тело Ники, лежу на столе. Видок, надо признать, не слишком приятный. Вся в подсохшей крови Белых, со стола несколькими струйками капает уже моя кровь. Отличаются оттенки. Почему-то сейчас это особенно заметно. У Белых она красная, как и положено, а вот у меня темно-бордовая, почти черная. Лицо в мелкую царапину, как будто дралась со стаей кошек. Одежда изорвана, к тому же в толстой корке из грязи и крови.
Руки... н-да... руки выглядели ужасно. С кистей словно содрали верхний слой кожи, а мышцы оплавили горелкой, до нескольких вздувшихся волдырей. Воротник на голове тоже лишился верхнего слоя, а сквозь грязь проглядывали кости. Видать, я приложилась намного сильнее, чем думала. Все тело какое-то слишком уж расслабленное. На лице застыла идиотская улыбка, а глаза полуприкрыты. Причем одно веко опущено чуть ниже, чем другое. Сквозь серые ресницы можно хорошо заметить, что зрачки замерли в одном положении.
Я еще не все понимала, хотя стоило бы. Фигура Дэмиана, который любезно подставил себя в качестве подушки, ссутулилась и склонилась над столом. Голова опущена так, что почти полностью закрывает мое лицо. Он как-то слишком сильно прижал к себе, так что моя голова резко откинулась назад. Мне стало даже как-то стыдно, что он так переживает. Одежда на нем явно дорогая, похоже, мундир, а после разговора с эльфом у меня закрепилась четкая ассоциация, что безликий что-то вроде генерала. А он ко мне так прижимается, что уже сам весь в грязи и крови. Перевожу взгляд на мою счастливую физиономию и чуть удивляюсь тому, что веки и зрачки остались в том же положении. Хотя от такого рывка головой назад я должна была проснуться, но нет.
Безликий выпрямляется, поворачивает голову к моему лицу ,и я снова ощущаю волну стыда. Надо было не спать укладываться, а в купальню бежать. Выгляжу же просто отвратительно. Не то чтобы я стремилась понравиться кому-то из пятерки, но я же все-таки девушка, а все девочки чуть двинутые на своей внешности. Безликий медленно, даже как-то слишком медленно укладывает меня обратно на стол. При этом одна из обожженных рук проходится по столешнице непосредственно ожогами. Боль должна быть адская, но я даже не поморщилась. Дэмиан упирается руками в столешницу и застывает немым изваянием.
Хемах возится на полу с Амалиэлем. Все тело эльфа покрывает зеленоватая пленка. Блондин что-то кричит, возмущается, ему так же на повышенных тонах отвечает уфир. В общем, буйный пациент и нервный врач. Радовало, что рана больше не кровоточила. Шрам останется крайне уродливый и бугристый, но жить эльф точно будет, что не могло не радовать. Перевела взгляд на манеера, что-то с ним было явно не так. Он уперся локтями в стол, на котором я дремала, и обхватил голову руками, на густых голубовато-сизых волосах оставались кровавые разводы.
Внезапно наставник выпрямился, поднял меня на руки и довольно грубо перевернул на живот. Меня от его действий передернуло. Он будто не живую девушку переворачивал, а колоду. Я мысленно пообещала себе врезать по наглой моське при первой возможности. Нет, я конечно знала, что несмотря на красивые слова они не испытывают ко мне большой симпатии, но чтобы так, как с ненужной вещью... Это уже слишком! Звук, наверное, был достаточно смачным, потому что Хемах резко вскочил с колен на ноги, и даже корчившийся на полу эльф попытался поднять голову.
Краснокожий что-то сказал и замер. На лице отразилось удивление, а затем лицо побелело. Действительно, кожа стала почти как у человека, годами не видевшего солнца. Только мелкие чешуйки около ушей и линии волос оставались красновато-бурыми. Дэмиандриэль в два движения разорвал остатки жилета и рубашки. Побледневший друг попытался его остановить, но схлопотал приличный удар в левую скулу.
Меня не слишком заботила их возня. Я смотрела на то, что стало с моей спиной. Мама дорогая...! Читая о средневековых пытках, я хорошо запомнила советы одного католического священника палачам о том, как надо бить плетью с крючьями, чтобы металлические наконечники не зацеплялись за ребра, иначе грешник умрет слишком быстро, а кромсали только кожу и мышцы. Вот в чем-то похоже... Услужливое воображение тех лет мигом вообразило предварительную пытку одного очень известного в мире человека. После подобной процедуры он еще нес на изувеченной спине приличных размеров столб, хотя историки спорят: может, это был и крест. Я человек не слишком верующий, и потому всегда себе слабо представляла, как человек с содранной кожей, сломанными ребрами и внутренним кровотечением может переть на себе такой груз как бревно. А вот сейчас склонна предположить, что такое вполне могло быть в реальности. Я же Амалиэля как-то дотащила до дома.
У меня не было кожи. Приличный кусок моей плоти просто аккуратно срезали, оголив мышцы, а в одном месте разрезав и их. Сквозь кровь хорошо проступал позвонок в окружении обугленной плоти. Мышцы покрывала тонкая корка, и я вспомнила, как после удара плетью пламя обожгло спину. Но я не чувствовала боли или неудобств. Могла ходить, хотя сейчас не понимаю как...