Страница 47 из 105
- Отлично! Меня устраивает. Так вот, Дэмиандриэль, может быть я вас удивлю, скорее всего, вы мне даже не поверите, но я умирать не собираюсь. Вам не из-за чего беспокоиться. Хемах уже просветил меня по поводу будущей поездки, так что я не совсем понимаю, зачем вы сюда пришли, да еще ночью.
Он резко опустил руки, и в каждой ладони вспыхнули клинки, те самые, в которые я влюбилась. Он наклонился ко мне и прошипел:
- Только Велер знает, как я мечтаю вогнать их тебе в сердце!
"Мать, ты бы поаккуратнее, а? А то, видишь, мужик на взводе..." - шепотом попросила моя соображалка.
Я всматривалась в потемневший от скудного освещения овал его лица и не могла понять, за что он так на меня взъелся. Ну что я ему сделала? Должна же быть причина такой ненависти. Может, я похожа на его первую учительницу, которая орала и ставила двойки? Может, на первую любовь, которая сердце разбила?
- Думаешь, я не убью тебя, потому что ты спасла меня? - хмыкнул он и один из клинков уперся мне к грудную клетку.
- Думаю, вы не убьете меня потому, как сами сказали, что я вам нужна живой, - спокойно ответила я, даже не делая попытки отодвинуться от клинка. - Я просто не могу понять, за что вы так меня ненавидите? Даже Ишима, которой я тоже не понравилась, в своей ненависти более сдержана, чем вы. Вас уважают и боятся, значит, вы заслужили уважение подчиненных, а это многого стоит. Тогда почему такой... - я замялась, чуть не назвала его человеком, - хакт, как вы, так странно ведет себя с мной?
Он вздохнул, и клинки растворились в воздухе. Воин быстро развернулся и прошел к креслу у окна, в котором сидела я и разговаривала с Хемахом.
- Ишима еще слишком юна. Она самая молодая из всего отряда, только недавно закончила обучение, ей нет и пятнадцати. Отношение остальных к тебе, как к ожившей истории. Никто из них, кроме, пожалуй, Хемаха, никогда не видел чистокровной маули. Слишком молоды.
- А вы? - с интересом уточнила я.
- Я видел те времена, когда чистокровных было больше пары сотен... - как-то отрешенно ответил он.
Хотелось многое расспросить, раз хоть кто-то решился дать мне ответы на мои вопросы.
- А как вы думаете, кто я? - тихо спросила я.
- Не знаю, но если ты чистокровная, то я ничего не понимаю в этой жизни! Может быть, ты новый эксперимент Белых, и тебя решили подослать, чтобы добить изнутри!
- Нет! - взвыла я, прежде чем сообразила, что этого делать не стоит.
Хакт расслабленно откинулся на спинку кресла и повернул ко мне голову.
- Это решать не мне, а Совету. Мое дело доставить тебя в Тимирай.
Мне оставалось только кивнуть. Повисла пауза, несколько секунд мы пялились друг на друга.
- Я должен кое-что проверить, - многозначительно произнес Дэмиан, и его фигура подернулась, как воздух над огнем.
Я замерла. В глаза ударила уже знакомая мне бирюза. Только если в первый раз это был настоящий прожектор, так что ничего нельзя бы рассмотреть за пределами небесного сияния, то сейчас я видела яркий, словно светящийся изнутри дым вокруг фигуры сидящего безликого. Голубой туман исходил от всего его тела, делая фигуру размытой. Несколько отдельных потоков добрались до меня, но от соприкосновения с его, как я понимаю, магией, никаких ощущений не было. Дым прошелся по ногам, затем по рукам. Я старалась максимально расслабиться и не мешать. Даже моя соображалка примолкла с комментариями. Почему-то этот дым показался мне до боли знакомым, но я не могла понять, чем именно. Старалась прислушиваться к себе, но по-прежнему никаких ощущений, даже страха не было. Удивление было каким-то вялым. Красиво, да. Странно, да. Но не более.
Дым дошел до грудной клетки, и случилось странное. Мир вокруг словно перестал существовать. Исчезла комната и все ощущения. Исчезли звуки и запахи. Кажется, я перестала дышать. Вокруг был только голубой свет. Только он был живой. Он двигался, дышал и в чем-то отдаленно напоминал черное пламя. Отдельные потоки были гуще, ярче, чем другие, и в центре каждого был источник не голубого света, как я думала, а золотого. Сердце снова сдавила точка. Мне не было его жаль из-за того, что он кого-то оплакивал. Мне было именно тоскливо. Словно и я кого-то оплакивала, словно я понимала каково ему. И вместе с тем не понимала, почему он не может отпустить, забыть. Мне захотелось объяснить ему, что жизнь для живых, что не стоит грустить об ушедшем. Но это странное желание было не моим. Милоника понимала, почему люди скорбят, но не понимала, почему они забывают. А это ощущение, этот порыв души исходил не от Милоники, девушки двадцати пяти лет, а от Ники, странного существа, которое желала бы забрать скорбь себе, превратить этой золотой свет во что-то другое, заставить забыть, чтобы хакт больше не рвал себе сердце, не таскал внутри этот груз.
Я потянулась к голубому свету и только сейчас заметила, как он потускнел. Нет, он все так же оставался ярким и голубым, как и в нашу первую встречу, но что-то изменилось. Из него вымыли краски. Если раньше он походил на излучение десятка ламп по яркости, то сейчас внутри словно садилась батарейка. Мне показалось это неправильным. Ведь магия должна сверкать. Раньше его голубой свет плотно переплетался со светло-серыми переливами, что было видно и по его волосам и по его овалу. Я думала, что так и должно быть, но тот бирюзовый столб света мне показал, что этот воин умеет сверкать, просто почему-то этого не делает. Мне тогда, несмотря на боль, это понравилось.
А вот сейчас в этом цвете не было привычной серой дымки, а была именно тусклость, как у игрушки, у которой вот-вот кончиться завод. Я человек своего времени. Воспитанная на ярких мультиках и ярких фильмах. Мне хочется видеть яркие цвета, когда речь заходит о магии. Ведь магия - это сказка, мечта. Она должна быть яркой. Где-то на задворках памяти всплыли картинки красивых спецэффектов. Захотелось увидеть яркость, блеск. Наверное, в прошлых жизнях я была сорокой. Тянет меня на все яркое. В какой-то момент желание яркости словно выплеснулось из меня, просочилось через каждую пору из душной клетки тела и поспешило к бирюзе, растворяясь в ней. В висках появилось странное чувство, словно десяток жучков прохаживались по коже своими лапками. А затем виски резко сдавило тисками. Точечное давление быстро превратилось в обруч, опоясывавший голову, но я не придала этому особого значения. Терпимо, хоть и неприятно. Миг и лазурь засверкала сотней разных оттенков. Я залюбовалась красотой вокруг меня. В душе распускалась настоящая радость, как у маленького ребенка. Теперь этот свет выглядел намного чище и живее.