Страница 41 из 105
"Быть этого не может, но, похоже, по нам соскучились!" - так же пораженно выдала моя соображалка.
То, что было после этой мысли, я не могу объяснить и сейчас. Пальцы обеих моих ладоней намертво сжали то, что осталось от руки безликого. Эльф где-то на заднем плане вскрикнул, а в следующий миг мир вокруг пропал. Я вся сжалась до размеров одной единственной мысли: "Иди ко мне! Ну, иди же! Я так жду тебя!"- обращалась я, естественно, к черному пламени. Еще при первом нашем знакомстве убедилась, что у этой болезни есть разум, убедилась и в том, что мне она ничего плохого не желает. Я просила, уговаривала, умоляла и звала, как подзывают пугливого щенка. Я старалась излучать радость и уважение. Хотела показать пламени, что ничего плохого ему не сделаю. Сколько я так уговаривала -не знаю.
Мольбы прервал жар в собственной груди и я, не сдержавшись, застонала, упираясь локтями в стол. Бессознательное тело хакта вдруг выгнулось дугой, и он закричал. Утробно и страшно, так, как скорее всего кричат жертвы несчастных случаев, видя собственные отрубленные пальцы. Как я не разжала захват? Ума не приложу, думаю, сработало то, что перед этим пальцы просто застыли.
- Держите его! - закричала я, не открывая глаз, и снова возвращаясь к мысленным уговорам.
Звать и раньше было не просто, а сейчас мне приходилось это делать, удерживая в руках живую трепыхающуюся рыбу, а именно так я ощущала дерганья руки Дэмиана в своих. Я чувствовала, как в ладонях от его рывков слезает застывшая корка, и как скользят от его крови мои пальцы. Как же страшно он кричал! Для современного человека крики, если не норма, то уж точно не то, от чего стоит седеть. На каждом канале, в каждом журнале и книге его окружает насилие, он и сам становится источником этого насилия иногда, так чего удивляться или пугаться? Но этот крик заставлял волосы на загривке вставать дыбом.
Но скоро меня окончательно перестало волновать, что кто-то кричит. Утюг за грудиной врубили на полную мощность. Если еще пару часов назад я была уверена, что большей боли просто быть не может, то сейчас поняла, как жестоко ошиблась. Я чувствовала, как слабые искорки черного пламени пробираются ко мне, как первые из них комариными укусами проникают в мои ладони и как счастливо спешат соединиться с целым. Но, когда я начала все это, повинуясь минутному порыву и догадке, я не учла, что искрам черной магии из тела безликого нужно будет пробиться через барьер внутри моего тела.
Снова и снова мою грудь не только жгли расплавленным металлом, но и разрывали тисками в разные стороны. Боль была такая, что свело все мышцы, и я не понимала, почему еще не падаю. Наконец, последняя компания искорок, не меньше десятка, уколола левую ладонь. Я убедилась, что черной магии в теле безликого больше нет, нет даже следа ее пребывания, и облегченно выдохнула. 'Рыба' в моих руках перестала биться, и я открыла глаза.
Гном, эльф и Лиамер удерживали Дэмиандриэля, а Хемах, как ни удивительно, меня. Ишима стояла у главного входа в корчму и плакала самыми настоящими слезами. Девушка может рыдать по любому поводу и без, но не так часто, как может показаться, она плачет по настоящему. Мы встретились с ней взглядами и я улыбнулась.
- Пом-оги раз-зжать руки, пож-луйста, - сипя и заикаясь, попросила я краснокожего.
Тот выпустил меня из своих объятий и помог оторвать левую руку. Искорки пламени в ладони тут же сформировались в небольшой язычок пламени, и уфир отскочил от меня.
- Маулэя...! - закричал он, с нотками ужаса в хрипловатом голосе.
Я прижала ладонь к сердцу и скривилась от приступа боли. Ноги сами подогнулись, и я рухнула на колени. Но правую руку все так же не разжала. Собрав остатки воли в кулак, вспомнила все те разы, когда хакт вызывал во мне уважение, мое желание ему помочь и никого не убивать, а затем послала все это позитивное через руку в его тело. Активно представляя, как волна энергии из моего нутра проникает в каждую сгоревшую клеточку, как она питает тело и восстанавливает его.
Я могла бы долго этим заниматься, но прервал меня сильнейший рывок больной руки, благодаря которому я, кажется, отправилась в короткий полет к соседнему столу. Вот ведь, зараза неблагодарная!