Страница 18 из 18
Живем всё там же. Теперь очень тепло. Утром Светик немного занимается по моим заданиям и прибирает в комнате. Днем играет со своим сверстником Колей. Вечером занимается со мной, гуляет. Читаем «Давида Коперфильда»169. Все с ним очень, очень хорошо. Он так много может по-хорошему понять. Привет семье padre и Вашей.
Спасибо, что привезли меня к папе. Светик170.
Дорогой друг, накануне отъезда Светик заболел. Выяснилось – аппендицит. Доктор (очень хороший хирург) сказал: «К утру не станет лучше – потребуется операция». С большим трудом я достал немного льда и ночью ставил на живот пузырь. Утром Светику стало чуть лучше, но ненадолго. Тогда я созвал консилиум с профессором Фурманом171, и была решена операция. На носилках унесли его из нашей хибарки. Светик, который всю ночь был так нежен со мной, просил, чтобы я не покидал его. Но меня услали за рубашкой, и, когда я вернулся, он уже лежал на операционном столе за закрытой дверью. Я услышал его стоны – это под наркозом. Через час его пронесли мимо меня, как труп с закатившимися глазами.
Сейчас он пришел в себя. «Папочка, какие ужасы со мной были, как страшно резали меня». Он хотел улыбнуться, но вышла мучительная гримаска. Он все мечется. Видимо, очень томится после наркоза. Мне показали его слепую кишку. В ней уже был гной. Если не будет нагноения, все пройдет благополучно. Подал заявление об отсрочке. Разрешение на свидание с Вами и Танюшей на сентябрь есть. Удастся ли продержаться со Светиком до сентября, не знаю. Вот, дорогой друг, как суждено было омрачиться нашей жизни вдвоем, которая, я знаю, будет иметь для нас обоих громадное значение, потому что она была жизнью в любви.
Привет Вашей семье и семье padre.
Была первая потемневшая ночь, когда снова выступили звезды. Мы возвращались домой. Светик порывисто прижался ко мне и сказал так тихо и ласково: «А знаешь, папа, мне кажется, что я скоро умру». Недавно же, засыпая в тиши нашей хибарки, сказал: «Я буду рассказывать своим детям, какие у них были бабушка и дедушка». И, словно спохватившись, добавил: «Только и ты должен быть при этом».
Мой бедный дорогой друг, совершенно я потрясен известием о Вашей болезни и Вашими мыслями о возможности смерти. Я как-то так привык быть за Вас с этой стороны совершенно спокойным, совершенно уверенным, что Вы переживете меня! Но я сейчас утешаю себя тем, что Вы, так редко болевшая, переживаете факт тяжкой болезни очень глубоко и осмысленно и Ваши мысли о смерти действительно не связаны ни с каким предчувствием, а продиктованы Вашим желанием сознательно и прямодушно ко всему отнестись. Со страшным напряжением буду ждать известия и о ходе болезни. Может быть, Наташа172 согласится писать мне открыточки о Вашем состоянии.
Накануне я получил Ваше чудесное, прямо скажу, талантливое письмо, в котором Вы описываете возвращение моего сына домой и где Вы пишете, что Вам «ужасно» недостает меня. Я его, как всегда, перечитывал несколько раз, и на меня так хорошо веяло Вашим спокойствием и чуткой, сдержанной лаской. Я, вероятно, очень тоскую. Окружающие говорят, что я худею, дурно выгляжу. А я здоров, питаюсь прилично, и нет причин мне сдавать. Я всячески глушу в себе тоску работой. Но работу я люблю, и она, казалось бы, не должна изнурять меня. Но вот надежды на лучшее будущее, они действительно будоражат меня, и с надеждами справляться еще труднее, чем с тоской. А тоскую я сейчас не только о детях и матери, но и о Вас. Как мне недостает Вашего присутствия!
В день получения письма я гулял по Кумсе173, по самому берегу. Деревья покраснели, пожелтели. А сосны и ели среди них кажутся такими темными. Пахло грибами и сухим листом. У маленького озера, до которого мы не дошли, лес подошел к самой воде, тихой и призрачной. И я думал, как было бы хорошо, если бы Вы еще были со мною. Поправляйтесь скорее и живите не болея долго, долго, радуясь той любви, которую Вы внушаете к себе.
После Вашей открытки, написанной дрожащей рукой, мой дорогой друг, от Вас ничего. И так тягостно длятся дни в ожидании известий о ходе болезни. Из дому тоже известий нет очень давно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
169
Речь идет о романе «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим» (1849), одном из самых популярных произведений английского писателя Чарльза Диккенса.
170
Приписка Сергея Николаевича Анциферова.
171
Фурман Эммануил Бернгардович (1874–1945) – педиатр, основоположник петербургской педиатрической школы. 17 февраля 1930 г. вместе с сыном Борисом был арестован по «делу Академии наук». Отец и сын были приговорены к 10 годам заключения с отбыванием срока в исправительно-трудовом лагере. Фурман был назначен в санитарный взвод кемского лагеря Вегеракша, подчинявшегося Управлению Соловецких лагерей особого назначения, год спустя был переведен в Белтбалтлаг (Медвежья гора), где находилось Управление ОГПУ по строительству Беломорско-Балтийского канала. В августе 1934 г. отец и сын были освобождены.
172
Наташа – Наталья Михайловна Лозинская, дочь Т. Б. и М. Л. Лозинских (в замужестве Толстая; 1905–2007) – жена Никиты Алексеевича Толстого.
173
Кумса – река, протекает по Медвежьегорскому району Карелии. Впадает в Онежское озеро в городе Медвежьегорске.