Страница 74 из 124
Сережа требовательно и умоляюще заглянул в ее нежные, игривые глаза и, снова настойчиво поцеловав ее, шепнул ей в ответ:
- Пятнадцать минут. Никто ничего не заметит.
Категоричный тон, ее бархатистая шея, его рука нежно заскользила от ее груди и ниже, ниже, ниже… Женя взволнованно вздохнула и, полностью подчиняясь, закрыла глаза, отдавшись чувству.
*** «Плюс»
Вот теперь игра в несчастную, убитую разрывом с любимым человеком девушку действительно превратилась в сущий ад. Не смотреть на Сережу, не улыбаться, не выказывать того, что она действительно чувствовала сейчас – это была самая настоящая проверка на прочность.
Самолет вылетал днем, и Женя очень радовалась, что после завтрака все остальное время она могла провести в номере вместе со Светой, которая, как пиявка с симпатичными глазками и милым личиком, терроризировала Женю насчет прошлой ночи и того, что у нее было с Сергеем. Жене пришлось соврать ей для дела, что Сережа якобы приходил просить прощения, но она его прогнала, и ему пришлось ночевать в другом номере, на что брюнетистая пиявка заявила, что Женька дура, потому что, судя по безумным глазам дерганного Минаева, который чуть не выбил кулаками из нее информацию о Женином номере номера, скорее всего, ее бы ожидала лучшая ночь в жизни.
Света немного ошиблась. На самом деле, у Жени была не просто лучшая ночь, а САМАЯ лучшая, шикарная, восхитительная, чудесная ночь в жизни, и она, как наркоман, хотела еще и еще, постоянно испытывая разряды огня внизу живота, только лишь подумав о его поцелуях и руках…
Измаявшись от собственных, пожирающих изнутри все органы, эмоций, Женя с трудом дожила до самолета, и облегченно вздохнула лишь тогда, когда им на пару с Карташовым и какой-то бабулькой из другой фирмы-участника форума достались билеты в самом хвосте аэробуса, и она, все-таки, стала иметь возможность улыбаться, поскольку все остальные коллеги, включая Сережу и Вадима, конечно, сидели где-то впереди нее.
Женя глядела в иллюминатор, наблюдая, как сменяются под ней разной формы облака, пока самолет не поднялся еще выше и не попал в густую облачность, а в душе ее цвели цветы…
Каждый поцелуй… Она помнила каждый!.. Каждый взгляд… Как же он смотрел на нее! Он считывал ее эмоции, он управлял ее желанием, он доводил ее до безумного крика, когда желание начинало граничить с болью, она не могла дышать, все ее тело лишь следовало за его руками, вспыхивая там, где он дотрагивался, и превращаясь в ожог там, где были его губы…
Женя заулыбалась, не в силах сдерживаться, и посмотрела на свои пальцы: они подрагивали, охваченные мелкой дрожью. Она до потемнения в глазах, до белых вспышек, до танцующих кишок снова желала его, и сейчас, в этом самом самолете, ее живот снова скрутило огненным лассо, а щечки загорелись…
- Подруга, видела бы ты себя. – тихо хохотнул Семен, и Женя мгновенно очнулась и взяла себя в руки, стыдливо прикусив губу и быстро посмотрев на друга, оглядывающего ее своим фирменным веселым и очень теплым взглядом.
- А что со мной такое? – наивно и глупо переспросила она, тщетно пытаясь заставить мышцы лица сдвинуть щеки обратно, чтобы стереть дурацкую улыбку.
- Ну, ты выглядишь, как сексуальный маньяк, выбирающий новую жертву и тщательно подготавливающийся к встрече с ней. – спокойно выдал Семка, а Женька тихо прыснула в кулак, поражаясь проницательности друга.
- Да, Семка… Ты прямо знаток тайных желаний! Только жертва уже выбрана. Осталось лишь подобрать время и место для нападения. – мечтательно проговорила Женя, а перед ее взором снова замелькали вожделенные отрывки из ночи волшебства.
- Только не в офисе, Зябликова, там народ, он может и не понять. Тем более, Вадим Анатольевич частенько к директору шастает. – с умным видом серьезно посоветовал Семен и рассудительно заметил:
- А вообще, секс пошел тебе на пользу. Ты как будто… м-м-м… стала еще привлекательней. Такая розовенькая, улыбчивая…
- Прям как младенец. Осталось только зубы растерять. – снова хихикнула Женька, а потом, понимая, что ее безграничное счастье рвется наружу сумасшедшим весельем, цыганскими песнями, грузинской лезгинкой, итальянской оперой и выпученными глазами, строго наказала другу:
- Так! Семка, прекращай меня смешить! Я грустной должна быть, у меня несчастье, в конце концов, а ты…
- Ага, ночка короткой оказалась…
- У-у, все, я – спать, разбудишь, когда прилетим. Чао, бамбино, сеньор!
- Желаю тебе сладких снов в объятьях Сергея, Жека! – не унимался Карташов, поддразнивая Женьку, и та действительно закрыла глаза, снова погрузившись в свои воспоминания и продолжая предательски пылать.