Страница 18 из 124
Глава 2. «Плюс»
В кристально чистой секретарской, куда за последние полчаса было строго запрещено ступать ноге в резиновом шлепанце работника производственного цеха под страхом расстрела, все было готово к приходу Сережиной семьи, и Женя уже предвкушала нерадостную перспективу встречи с бешеным и ненавидящим взглядом Виктора Петровича Минаева, который винил ее во всех смертных грехах и проблемах с фирмой и семьей, и отчасти, конечно, имел на это основания… Хоть и справедливым до конца его отношение тоже не было.
Каждая чашечка для кофемашины была на своем месте, ни одна крупица земли из цветочного горшка не могла быть найдена ни на подоконнике, ни под ним, каждый лист бумаги выглядел аккуратно, без единого пятнышка, и лежал на строго отведенном ему месте, и даже Женя, по случаю одетая в строгий черный костюм, состоящий из модного, укороченного пиджачка и узкой юбки до колена, тоже была на своем месте, без конца улыбаясь в трубку и деловито щелкая мышкой, выполняя очередное распоряжение своего ненаглядного директора.
Директор, кстати, заседал у себя в кабинете, не издав за последние сорок минут ни звука, и Женя сделала вывод, что у Сережи там мысленная (или реальная) йога, поскольку до этого он «пожурил» в самой звучной форме человек двадцать, поражаясь на абсурдность высыпающихся проблем.
И вот, часы пробили полдень, желудки всех офисных трудяг стали подавать жалобные признаки жизни, а в конце коридора хлопнула дверь с магнитным замком, и в секретарскую медленно, но очень гордо (как, собственно, носило себя по нашей земле бренной все семейство Минаевых) вплыла женщина.
Женя вежливо завершила очередной звонок и с любопытством уставилась на нее, по-доброму позавидовав ее невозмутимой эффектности. На вид ей можно было дать не более сорока, но все же минус пару лет, чем плюс, волосы ее, светлые, песочно-русые, были коротко подстрижены и зачесаны назад, открывая высокий лоб, чуть длинноватый нос с горбинкой, выдающуюся вперед плавную линию темно-коричневых губ и невероятно длинную, тонкую и изящную шею, которая сразу же бросалась в глаза. К слову, глаза у нее были чуть узковаты, карие, но такие пронзительные, словно скребли все, на что падал ее взгляд, и Женя сразу почувствовала какой-то зуд внутри черепной коробки, но ее любопытство все же пересилило какие-то неадекватные ощущения, и она переключилась, принявшись изучать предметы гардероба сестры Сережи… А в том, что это его сестра, она уже и не сомневалась.
На женщине была меховая жилетка с кожаным ремнем, открывающая тонкие руки, обтянутые черным гипюром, и такая же кожаная черная юбка чуть выше колен, демонстрирующая всему свету немолодые, но жилистые ноги в бархатных сапогах на толстой подошве. Но самым эффектным дополнением к ее образу деловой мадам были даже не бриллиантовые серьги и не множество золотых колец на пальцах, а костлявый, коричневый, треугольнообразный и страсть какой пучеглазый чихуахуа, восседавший на загорелой руке с идеальным маникюром, а глаза его смотрели на Женю с не меньшим безразличием и отстраненностью, чем глаза его хозяйки.
- Добрый день, девушка. – проговорила гостья низким, бархатным тоном, и Женя вежливо улыбнулась. – Сообщите пожалуйста Сергею Викторовичу, что пришла Валерия Борисовна. Он должен быть в курсе.
Женя схватилась за телефон, на ходу исполнительно и спокойно проговорив:
- Да, конечно, Сергей Викторович вас давно дожида… - и не успела она закончить странную фразу о том, что Сережа с сумасшедшим нетерпением вообще может кого-то «дожидаться», как ее прервала отлетевшая самым обыкновенным образом (в стену) дверь Сережиного кабинета, и в секретарскую ворвался сам Сережа, подлетев к сестре и приветственно протянув к ней руку:
- Лера! Ты уже здесь? А почему не заходишь? – Валерия одарила двоюродного брата сладенькой улыбочкой и позволила своему телу и телу своего геометрического чихуахуа войти в недолгие и не самые теплые объятия, низко прогудев:
- Да я только приехала, Сережа. С самолета сразу к тебе.
- Как перелет? – вежливо, но без энтузиазма поинтересовался Сергей, и Женя, которая изучила разные стороны и проявления его характера, поняла, что он несознательно держится холодно и по-деловому с этой женщиной, хоть она и приходилась ему не самым дальним родственником. В их семье не были приняты выражения чувств ни в одной из своих ипостасей: возможно, отцы и деды этих двоих, оценивающе оглядывающих друг друга с ног до головы и словно меряющихся внутренней силой, просто считали, что любые чувства – это слабость, а слабости мешают достижению успехов в бизнесе… Впрочем, это были лишь ее догадки.
- Перелет был ужасным. Лилу два раза вырвало. Да, моя кроха? – вытянув губы, просюсюкала Лера со своим псом, и в глазах Сережи мелькнула презрительная насмешка.
- Проходи в кабинет. Пока отца нет, можем поговорить о твоих планах в России. – строго и повелительно проговорил Сережа, и Валерия, гордо вытянув шею, проплыла в дверной проем, на ходу оглядывая цепкими, царапающими глазами обстановку и убранство кузеновой фирмы.