Страница 118 из 124
.
*** Ксюша.
Она все еще не понимала, что произошло… Вроде бы, тот самый развод, но… На что вообще она надеялась??? Этот дурацкий план обхитрить Сережу, сделать ему больно, рассорить с той рыжеволосой девицей, уничтожить его во всех отношениях… Да зачем же ей было нужно все это, если она уже его потеряла??? Он был утрачен для нее еще тогда, давно, когда она пожаловалась отцу о его отношении к ней, и ее папашка сочинил этот брачный договор, привязавший Сережу к ней тугими веревками. И девять лет она обманывала себя, получая удовлетворение от обладания им, закрывая в подсознании тот факт, что он никогда ей не принадлежал, что его сердце не отзывалось на нее, как отозвалось на эту Женю?.. Только заметив в его глазах это странное, ненасытное чувство по отношению к другой женщине, Ксюша вдруг осознала глупую бессмысленность этого брака…
Вадим о чем-то говорил с Сережей… Улыбается… Подлизывается к нему, наверное… Ай, да Бог с ним… Боль была невыносимой, боль рвала ей грудную клетку, а в совокупности с меняющимся гормональным фоном это вызывало чуть ли не жжение в груди… Ксюша едва дышала, не желая принимать действительность, не желая поверить, что потеряла его… НАВСЕГДА… Боль душила ее, ей нечем было дышать, она задыхалась в панике, страшной, страшной, безжалостной панике, она не знала, что делать, она не хотела жить дальше…
Вадим сел в машину и завел мотор, спросив, куда ее подвезти. Ксюша не смотрела на него, держась из последних сил, она едва выдавила: «Домой», а потом вспомнила, что дом этот, эта квартира пуста теперь без Сережи… И он больше никогда туда не придет с намерением остаться…
«Мазда» выехала на дорогу, рассекая снег и сумерки, и Ксюша вдруг поняла, что ее душа больше не может, что она сейчас лопнет от горя, от страха, от отчаяния…
А потому она закрыла лицо руками и в голос зарыдала.
- Ксюша, Ксюша! Не плачь, что ты! Что ты… Ксеня… Ну не надо, все образуется, все образуется… Ксюша! Ксюша! – растревожено говорил Вадим, пытаясь взять ее за руку, не зная, что еще сказать и как успокоить плачущую навзрыд женщину, которая оплакивала свое прошлое… Которая понимала, что поведи она себя по-другому, стань она для Сергея той самой отдушиной, тем теплом и нежностью, которых он искал и которых был лишен в своей родной семье, вечно осыпаемый тумаками со стороны отца, не было бы сейчас этого суда… Не было бы разрыва, люби она его бескорыстно, не ожидая ответного чувства с его стороны… И тогда, возможно, это чувство бы и пришло, и тогда, возможно, ему бы никогда не захотелось искать развлечений и настоящее счастье на стороне…
Вот как мы рушим нашу судьбу своими руками. Вот как, не пытаясь измениться, подстроиться, понять и простить, мы теряем тех, кого любим…
А снег все шел… Дурацкий снег!!! Страшный, печальный, сопровождающий ее, словно похоронная процессия к умершему счастью, и что теперь у нее осталось?.. Ничего! Ничего!!! И Ксюша снова закричала, умирая от боли, цепляясь, цепляясь за воспоминания о нем и желая вернуть его, своего Сережу… Она так сильно любила его, так сильно, что не хотела ничего больше в этой жизни!.. Она помнила его голос, его одеколон, его черты лица… Она помнила его прикосновения, поцелуи… И рыдала, рыдала…
- Ксюша, Ксюш! Послушай! Послушай… Ты не должна плакать, ты не можешь, у тебя малыш, подумай о нем! Ксюш… Ты не бойся, слышишь? Ты не одна! Я тебя не оставлю, Ксюша, я все сделаю! Я буду заботиться о вас, о вас троих! Я буду обеспечивать вас, я никуда больше не уеду с Валерией! Сергей позволил мне остаться на фирме, так что у меня снова есть работа и достойный заработок… Ксюш! Ну… ну хочешь… мороженого? Я куплю тебе, давай? Ты же мятное любишь, я помню… А потом твой сериал посмотрим… С Настей в «Монополию» поиграем, а? Вот увидишь, в твоей жизни все даже лучше станет… - говорил Вадим, а Ксюша мотала головой, проклиная его, раздражаясь на его глупость, что же он несет??? Лучше?!? Будет обеспечивать?? Да он ей нужен, как мусорный мешок на голове…
- Да отстань ты, идиот! Как мороженое мне поможет, дурак??? «Монополия»!.. Ты совсем… того! – захохотала истерично Ксюша, подняв на Вадима зареванное лицо…
А он вдруг печально усмехнулся и сказал… и сказал…
- Может быть, я не понимаю. Может, я и дурак… Но твоя дочь, ребенок внутри тебя и теплый, семейный вечер с «Монополией» в кругу тех, кому ты дорога, - это и есть жизнь, Ксюша. Да, ты любила Сергея, и тебе сложно принять сейчас эту потерю… Но иногда, отпуская что-то, что оказалось не нашим, выбирая истинный путь, мы получаем именно то, чего действительно желаем.