Страница 1 из 81
Повесть
Еще один шанс (Лит РПГ)
(Исправь ошибки, совершенные в молодости, проживи идеальную жизнь)
Глава 1
Людмила возвращалась с работы, едва волоча ноги. Идти домой не хотелось. Опостылевшая крохотная квартирка, сын, совершенно отбившийся от рук, но самое страшное - ощущение полного одиночества. Не с кем поговорить, некому излить душу, пожаловавшись на свою беспросветную неудавшуюся жизнь.
Мать жила на другом конце города, да и говорить с ней было невозможно – только Люда начинала рассказывать о своих проблемах, как мать перебивала ее и начинала рассказывать о своих: какая она несчастная, как бабушка сломала ей жизнь. Казалось бы, Люда была обязана с сочувствием выслушать мать, вот только эти жалобы она слышала от матери чуть не с самого детства.
Дело в том, что бабушка заставила свою дочь сделать аборт, когда та забеременела в шестнадцать лет от своего одноклассника, такого же шестнадцатилетнего подростка. На дворе был семидесятый год. Комсомольская организация вкупе с соседями и общественностью зорко следила за моральным обликом молодых девушек.
Но бабушка настояла на аборте не из-за этого. Она не хотела, чтоб дочь сломала себе жизнь и лишилась будущего из-за нежелательного ребенка, родившегося после первой, быстро прошедшей, влюбленности, поскольку возможный, будущий отец, уже вовсю крутил роман с другой девочкой, а услышав о беременности, от страха чуть не стал заикой на всю оставшуюся жизнь.
Но мать Люды упорно цеплялась за эту историю, продолжая долгие годы упрекать бабушку за этот аборт, и лишь потом Люда узнала, почему мама не могла успокоиться.
Этот самый несостоявшийся отец, после полученного стресса взял себя в руки, легко поступил и окончил институт, а потом сделал такую головокружительную карьеру, заработав такую кучу бабок, что мать Люды от мысли какие он мог бы ей платить алименты, исходила жадной слюной. Одного не понимая в своей алчности и глупости, что если бы этот ребенок родился, то не было бы ни института, ни карьеры, ни денег. Мама Люды была не из тех женщин, что толкают своего спутника вперед, а из тех, кто тянет назад, утаскивая на дно своего болота. Этому была подтверждением вся ее дальнейшая жизнь.
Она плавно дрейфовала от одного мужчины к другому, опускаясь все ниже и ниже, как-то незаметно для себя родила Люду, сбросив все заботы о ней, на плечи своей матери. Заветный штамп в паспорте мама Люды получила только от последнего сожителя, вместе с комнаткой в коммунальной квартире, где она и жила после его безвременной кончины от затяжного запоя.
С квартирой была еще та эпопея. Мама, после смерти бабушки, возжелала переселить дочку с внуком в эту самую комнатку, заняв двухкомнатную квартиру своей матери. Но бабушка, словно предвидя такое развитие событий, смогла защитить, даже после своей смерти, и внучку, и ее сына. Мама Люды бушевала, жаловалась всем встречным и поперечным на свою неблагодарную дочь, но ничего не смогла изменить. Они где-то с полгода не общались, а потом потихоньку, полегоньку наладили отношения.
За сына, даже говорить не приходится. Он все дни, после занятий и в выходные, не отходил от компьютера, играя в какую-то игру. Люда злилась, но в глубине души была очень довольна этим. Она боялась, что какая-нибудь девушка быстро окрутит его. Люда с содроганием думала, что кто-то может ворваться в их тесный мирок с детским криком, пеленками, колясками. Пусть уж лучше так. Сначала она не верила в такую увлеченность сына компьютерными играми, пока однажды сама не услышала, как Кирилл, при знакомстве с девушками, в первую очередь поинтересовался, в какую игру они играют, какие у них ники и персы.
Подруга, разумеется, была - Машка, с которой Люда дружила с детства. Вот только у Люды подруга была одной, а она у нее нет. У Машки полгорода было подруг и приятельниц, а это означало, что любое Людино слово, любой рассказ, мог стать достоянием общественности. И такое было не раз, когда после лишнего слова, сказанного в приступе откровенности, на другой день даже незнакомые люди смотрели на нее с сочувствием.
Казалось бы, такая подруга хуже врага, но она была единственной, кто приглашал ее к себе, единственной с кем можно было поболтать и посмеяться и, хоть ненадолго, почувствовать себя живущей в гуще событий, которые меняются чуть не ежечасно. А еще Люда наслаждалась комфортом Машиной квартиры. Простором и роскошью. А еще Люда завидовала. Завидовала давно и очень сильно: «Какая Машка счастливая! – постоянно думала она, - Муж, зарабатывающий кучу денег, работающий на трех работах, устающий так, что сил и времени следить, что его жена делает с семейными финансами у него попросту не остается, (ей бы так). Единственная Машкина дочка - Ира, учится в каком-то престижном ВУЗе, почти не приезжая домой, да еще любящие бабушки оплачивают ее учебу, ни в чем, не отказывая внучке, наперебой подсовывая ей подарки и деньги», - Люда тяжко вздохнула, она недавно видела дочку подруги, и долго потом мучилась от обиды на жизнь за своего мальчика, - а ведь эта Ирка всего на два года старше его. Но как она потрясающе выглядит, как держится, как разговаривает – не чета Кириллу.
Снова грустные мысли стали одолевать Людмилу: «Да что же это такое! У Машки и муж, и деньги, и квартира, и дочка-умница, а у нее НИЧЕГО, а ведь муж Машки должен был быть ее мужем. Она с ним первая познакомилась, а потом сама познакомила и их. Вот она дура! Зачем она это сделала? Жила бы теперь в квартире и горя не знала!», - Люда вновь и вновь злилась на себя и под эти грустные мысли добрела, наконец, до квартиры.
Сбросила у порога туфли, сунула ноги в старые тапки и знакомым маршрутом двинулась на кухню. От увиденного, настроение испортилось окончательно: полная раковина грязной посуды, на столе грязные чашки из-под кофе, стол усыпан крошками, вероятно, тут пировал сын с парочкой друзей. Хлеб съеден, колбаса съедена, сливочное масло съедено, зато вчерашнего супа целая кастрюля как стояла, так и стоит. Людмилу охватило дикое раздражение, она помчалась в комнату сына и без стука ворвалась к нему. Сын, как всегда был полностью погружен в игру, крики матери его не особенно взволновали, так она орала через день.