Если бы

Духоту гримёрки наполнил тяжёлый аромат духов. Движением плеч Диана Родригес сбросила соболиную пелерину на локоть Метью Салливана, подставила лоб под кисточки визажистов. Взглянув в зеркало, тронула пальцами короткие волосы, уложенные с точно рассчитанной небрежностью, и коротко бросила:

– Готова!

Получив команду в наушник, долговязый помощник взревел:

– Одна минута! – выставив вперёд ладони, он отсчитывал секунды, загибая пальцы.

– Ну, что сидишь как кукла? – Властный голос окатил презрением. Лина перевела взгляд от кончиков ботильонов на уже привычно неприязненное лицо. – Или ты не второй дизайнер?! Или твоя фамилия не Калетник?! Встань слева от Лукаша! – прошипела Диана.

Следом за вереницей моделей они втроём вышли на подиум. Лина стушевалась и ослепла. Вспышки белой боли ударили по глазам. Она стиснула ладонь Яницкого. Машинально поклонилась, когда он потянул вниз. Выпрямляясь, она наткнулась на охапку цветов. Различила в густой бороде рот и зуб… В элегантном мужчине в чёрном смокинге, смутно узнала Риверу. В грудь уткнулся новый букет: Тим Стюарт кричал на ухо, обнимал, приподнимая над полом. Отрывистые слова тонули в музыке и криках. Её поздравляли, благодарили, дёргали словно куклу. Обхватив цепкими ладонями плечи, Фрэнк Вуд на миг вытеснил море лиц и беззастенчиво поцеловал в губы.

Дрожа всем телом, Лина покачнулась. Она перестала справляться с цветами, ассистенты не успевали вынимать букеты и освобождать руки... Широко открыв глаза, она смотрела в зал. Журналисты больше не чиркали в блокнотах, гости перестали делиться впечатлениями, снимать на телефоны – все поднялись и громко аплодировали. И в шуме оваций Лина различила своё имя...

После дефиле некоторые зрители отправились в гримёрку, поговорить с дизайнерами и моделями, но большинство праздновали показ в приватной части павильона, куда пропустили только двух аккредитованных журналистов, готовящих обширный очерк о Диане.

Придерживая массивные наушники, за диджейским пультом играл известный британский музыкант. Цветные пятна стробоскопов дрожали по обитым белой тканью стенам и потолку, наполняя зал уютной интимностью. Под ритмичную музыку фланировали красивые молодые люди. Мужчины ослабили галстуки и сбросили пиджаки на спинки мягких диванов, хаотично расставленных меж столами, покрытыми шоколадными скатертями. Девушки болтали и смеялись, держали в пальчиках изящные канапе и высокие бокалы с шампанским.

В стороне от шума, позади пёстрого круга, возглавляемого скандальным фотографом, чья персональная выставка в Нью-Йорке стала сенсацией ушедшего года, Лина рассеянно слушала неиссякаемые остроты Риверы и Вуда. Повязав пиджаки на бёдрах, они громко обсуждали гостей.

– Этот грозный джентльмен владеет сетью ресторанов на западном побережье. На прошлой неделе, он спустил в казино не хилую сумму. Теперь, вот, скачет с тусни на тусню, не знает, как показаться на глаза бойфренду.

– А, видишь тёлочку с вертлявой попкой, что так сладко заглядывает в отреставрированную пасть супруга? Грозится сделать мне между ног омлет, если я не навещу её в "Шато Мармон". Ключ от номера она сунула мне в штаны, пока скармливала мужу икру с ложечки.

Фрэнк ткнул пальцем в молодую женщину и нагло помахал ей. Удерживая на лице вежливую улыбку, Лина не знала, радоваться обществу непредсказуемых собеседников, которые знали всех и на каждого имели скабрёзную историю, или плакать. Чуть поодаль, прижатый к колонне тремя блондинками, Тим Стюарт подавал глазами отчаянные знаки. Лина пожала плечами, не представляя, как ему помочь.

– А, вот ты где! С тобой хотят познакомиться! – Кимберли обернулась и вскинула руку, кого-то подзывая.

– Спорим: в туфлю дылды поместится мой охотничий нож. Ставлю сотню! – сверкнул глазами Вуд.

– Ладно. А под трупом невинно убиенного зверя можно пронести автоматическую пушку, гм-м... как насчёт М16? – отозвался Джозеф.

– Шутишь?! Сам будешь проверять.

– Замётано.

– Тогда валим!

– Будь умницей corazоn, ничего не говори без адвоката! – бросил Джозеф через плечо.

– А лучше звони 911! – Подхватив за талию двух красоток, Вуд галопом припустил за Риверой.

Миссис Берри проводила невозмутимым взглядом драпающих мужчин. Протянув руку, она улыбнулась:

– Мальчишки...

Кимберли представила женщин. Лина по очереди пожала две маленькие твёрдые ладони:

– Рада знакомству.

– Только умоляю, зови меня Лео! – воскликнула с сильным нью-йоркским акцентом миссис Стивенсон, в девичестве Берри. – Ненавижу своё вычурное имя! Во время беременностей у мамочки явно съезжала черепушка. Кристофер, ещё, куда ни шло, но Леопольдина, уже вовсе мерзко! – она засмеялась и вызывающе посмотрела на мать, словно подначивая втянуться в публичную склоку.

Мария никак не отреагировала на выпад. Как и сын, очень высокая, она держалась вызывающе прямо глядя сверху-вниз.

– Вам понравилась коллекция? – спросила Лина, краснея под знакомым взглядом.

– Я нахожу её удачной. Бесспорно, это лучшие костюмы, из тех, что надевал Кристофер, за последние пять лет. Примите мои поздравления.

Лина посмотрела в спокойное лицо с классическими чертами, пытаясь разобраться, с чем её поздравляют. Словно канатоходец под куполом, она цеплялась за воздух, не чувствуя опоры.

– Да-да-да! Тут мама права! Вы проделали гигантскую работу! – энергично закивала Лео. – Братишке невозможно угодить. А вторая или третья модель, что это было? Плащ или свитер?

– Кейп.

– Ах, ну да, точно! Я просто влюбилась в эту накидочку! Сама бы надела!

– Вам ничего не мешает, – заметила Лина. – Эта модель унисекс.