Страница 85 из 125
– Не сегодня, – отозвался Стюарт.
– Ты, чего? Кит у нас чист, как ребёнок, – прыснул Вуд, отрываясь от ноутбука Дианы.
– Как розовенький сладкий младенец! – загоготал Ривера.
Лина прикусила язык, удерживаясь от вопроса, по поводу остальных участников группы.
– Можно? Настоящие? Не шиньон? – Стюарт нагнулся над столом, потрогал волосы. – А как насчёт крыльев?
– Простите, вы о чём? – Лина посмотрела в озорные зелёные глаза, вытягивая из цепких пальцев свои волосы.
– Убери щупальца, lovencitos, не мешай девочке думать! Вишь, как бровки ходят. Ей богу, я готов её удочерить! – трясся Ривера, довольный шуткой.
– Похоже, я все пропустил. Ангела, оставили нам?
– Угу. Ага. Размечтался.
– А чего, бросили?
– У него спроси.
Лина не слышала мужчин, задумчиво сжимала и разжимала мятую страницу с автографом. Перед глазами колыхнулась тень бледного образа и рассыпалась как сухой лист из старого киевского парка. Она не имела представления: кто такой Кристофер Берри. Не знала его. Он был чужой. Она не могла подняться в номер к этому мужчине!
Лина передёрнулась:
– И... часто, он себя так ведёт?
– Увы, не переставая, – Тим страдальчески закатил глаза. – А вот я, совсем другой. Ты мне веришь, ангел?
– Сегодня, corazon, Кит благопристойный, что Дева Мария. Вон lovencitos, бедняга, даже уснул, – Ривера бросил в Стюарта пустой банкой. – Видела с нашим героем вечернее шоу Леттермана? Пацан разнёс половину студии, на хрен снёс декорации! Вот это я понимаю, драйв! Там, правда, по делу, старина Дэйв напросился. Так, представь, уже полгода сволочи не пускают в прямой эфир! А, за что, спрашивается? Рейтинг же зашкалил! Что? Не видела?
– Нет.
– Да, ты что! Малолетки писали счастьем! – Ривера заглянул в пустой стакан. – Не фанатка ты belleza, а то бы знала: красивенький рот Кита выдаёт либо хит, либо отборное дерьмо. Наш сладкий мальчик просто дьявол в карамели! – он громко зареготал и обрушил волосатый кулак на стол.
Лина вздрогнула. Наследство Дианы издало протяжный жалобный стон, скрипнув ножками по паркету.
– Эй, тише, ты! Смотри, как развезло на дармовом бухле, – нахмурился Стюарт. – Погоди, сейчас твой карамельный дьявол вправит тебе мозги, – он мягко улыбнулся. – Не пугайся ангел, это болван так подкатывает.
Окинув взглядом разорённую комнату, смутно напоминавшую президентский кабинет, Лина поднялась:
– Мне пора.
– О, нет! Ангел, ты разбила мне сердце!
– Спорим, ещё увидимся? – ухмыльнулся Вуд, тряхнув курчавой головой.
– Ставлю сотню, – икнул Ривера.
– И что? Так и уйдёшь? Не попросишь автограф на память или фотку? Никаких тебе обнимашек и целовашек со звёздами? – белозубо щерился Фрэнк, закладывая за уши волосы.
Лина обернулась в дверях:
– В другой раз, спасибо.
Она не вернулась в отдел. Не забрала машину со стоянки. Идя шумными улицами мимо торговых центров, глядела на острые носки туфель, осваивая тротуар высокими каблуками. Рассеянно подумала, что ещё недавно ценность обуви заключалась в прочности, а ног – в умении шустро бегать. Модельные туфли никуда не годились, но Лина не замечала боль в сдавленных пальцах и щиколотках. Иногда, она не замечала многое…
Взмахнув рукой, она остановила такси, отчётливо понимая, что ни выносливость, ни скорость её больше не спасёт. Не поздоровавшись с консьержем, она хлопнула входной дверью и невидяще вошла в лифт.
Закрыв воду, Лина положила голову на бортик ванны. Она наслаждалась тишиной. Не хотела думать. Не могла и не хотела думать о Берри; мечтала стереть из памяти перекошенное лицо Кимберли, забыть тонкие руки, дрожащие в приступе злобы; выбросить из головы породистое лицо гордой наследницы испанской аристократии, вершительницы судеб многотысячной империи, униженно рыдающей в углу собственного кабинета.
Лина закрыла ладонями глаза, надавила на веки. Мечтала больше никогда не увидеть мерно покачивающийся тёмный силуэт с циничной усмешкой на слишком красивых губах.
Кит…
Вокруг него горел кислород. Окружающие метались бабочками, беспощадно поджаривались в огне страстей. Чёткими и небрежными движениями, совершенными, подобно модуляциям десятилетиями оттачиваемого голоса, он дирижировал судьбами взмахом бровей, едва заметным поворотом корпуса. Сменой интонации возносил на небо или сбрасывал вниз. И не воскреснуть с новыми аккордами. Никому из них…
Кисти скользнули, бессильно свесились с края ванны. Лина не понимала природы этой жестокости: нет камер, нет прессы, нет толпы... Зачем так пошло и мерзко? За что?
Когда-то она внушила себе, что понимает Кристофера Берри. Но, черта с два, понимала! Разве смакуемые журналистами непристойности, бешеные выходки, драки, погромы, беспорядочная смена женщин и балансирование на грани фола, не существовало? Или она, следившая за каждым его жестом – не знала? Ведь знала! И тогда и сейчас...
Отчего ноют и корчатся внутренности? Что она думала?! Что бесовской образ – маска? А внутри: «Берри ранимый», «Берри непризнанный», «Берри одинокий»? Или всё же карамельный дьявол, как поэтично изрёк мистер Ривера? А теперь ещё: «запавший Берри»? Запал на неё, дурочку с переулочка, которая, всего-то, прошла мимо. Случайность, ценой в семь лет…
Лина в сердцах хлопнула ладонями. Белоснежный кафель окатила густая пена. Нет! Больше подобного не произойдёт! Слишком дорого стоило спокойствие. Господи, пусть всё окажется сном! Набрав воздух, она погрузилась под воду с головой.