Цунами

- Стас.

Я пожала ее в ответ.

- Вероника.

- А нас зовут Инесса Викторовна и Андрей Павлович, мы родители троих охламонов. А теперь давайте обедать.

- Хорошо, что троих, а не пятерых! Мое сердце больше не выдержало бы таких потрясений.

Андрей Павлович настороженно спросил:

- А что, Владик не говорил, что у него есть еще два брата?

- Нет, забыл, наверное, упомянуть о столь не значительной детали, как наличие третьего брата, да. Я полагала, что их два. С Ярославом мы знакомы.

- Вероника, а что же вам Владик не сказал, что у него дежурство внеплановое?

- Представьте себе, Инесса Викторовна, нет!

- Как это, похоже, на Славу второго – не сказать своей девушке, что он на работе. Но, вы не переживайте! Мы рады, что вы к нам приехали. Жаль, конечно, что Глеб – это мой внук, - зачем-то пояснила она, - уехал с классом в Москву на Ёлку.

- Вы оши… - Я хотела возразить, что я вовсе не девушка Влада.

Но Ярослав, меня одернул.

- Молчи! Ма, давай обед, я голодный! – Сказал он.

- Ты вечно, голодный! Когда и ты уже остепенишься! Возьмешь пример с братьев! – Возмущенно произнесла она. - Все ищешь свою выходящую из пены морской? А где у на море, сын, его нет.

- Мама, прошу, не начинай! – обреченно вздохнул Ярик.

- Знаю-знаю. Но где она твоя Афродита? Мне бы очень хотелось бы знать.

Мы пообедали. Потом мужчины пошли топить баню. Мне же выделили комнату, которая раньше была Машиной. Я сидела и тихо плакала.

В комнату вошла Алина.

Увидев, что я вытираю слезы, произнесла:

- Не расстраивайся, скоро увидишь своего Влада. Пойдем к Ленке сходим? Мы планировали в бане посидеть, и мужчин наших обсудить. Хочешь, я тебе расскажу историю нашего знакомства со Стасом?

Чтобы хоть немного отвлечься от грустных мыслей сказала:

- Давай.

И она рассказала. Я не верила. Неужели такое может быть, в самом деле?

Вечером, когда в гости пришли Хромовы, мужчины пошли на первый пар. А мы с Алиной и Леной испробовав знаменитой «Клубниченки», отправились в баню. Инесса Викторовна отказалась, ссылаясь на то, что нам молодым надо отдохнуть.

- А я пока стол накрою. Где это наши мужики? В сугробе, что ли застряли?

Выглянула на крыльцо.

- Андрей, что с мясом?

- Инка, Димка уже готовит. Мы со Стасом дрова рубим.

- Хорошо.

В бане Ленка поделилась новостью:

- А мы маленького ждем! – Блаженно улыбаясь, сообщила она.

Меня передернуло.

Алина спросила:

- А не опасно баня Лен, я слышала, что она может спровоцировать выкидыш!

- Ох, и глупые вы все городские! – Принялась намазывать свое аппетитное тело медом. – Чего сидите? Вон банка липового меда, дерзайте! Будете гладкие и шелковистые.

Мы с Алиной переглянулись, рассмеялись и последовали ее примеру. В предбаннике ждал нас горячий чай с малиной. И, какое счастье, выпечкой Ярослава!

После бани мы с огромным наслаждением чаевничали.

Я чувствовала не высказанный интерес девочек: почему они обо мне не наслышаны, и почему Владик меня скрывал? Я лишь пожимала плечами.

После бани, вернувшись в дом нас ждал шикарный стол.

Мясо манило и соблазняло. Пироги, булочки, а жаркое! Соленья!

У меня было ощущение, что я 1000 лет ничего не ела!

- Вероника Сергеевна, обратился ко мне Хромов Дима, - не желаете испробовать моей фирменной «Хромовки»?

- Дмитрий, угомонись! – Прошипела Инесса Викторовна.

- А я че? – Пожал плечами. – Просто предложил даме рюмашечку целебной настойки.

- А давайте! – Легко согласилась я.

- Вот это я понимаю, по-нашему! Поверьте, Вероника Сергеевна, все хвори и болезни, как рукой снимет.

Он налил мне рюмку. Инесса Викторовна не успела даже возразить.

Махнув, я закашлялась, слезы брызнули из глаз. И понеслось…

Всем присутствующим я поведала: что я самая несчастная и злая женщина на Земле, что ненавижу этот Новый Год больше всего на свете, что он украл у меня дочь и мужа! И что теперь, я ненавижу! Да, ненавижу всех детей на свете, и что 8 апреля моей Машке было бы 11 лет, и она училась бы уже в пятом классе. И о том, что этот дом когда-то принадлежал моей семье.

Все это я рассказывала, давясь пьяными слезами…

Очнулась утром. Не сразу поняла, где я нахожусь. Осознание медленно приходило ко мне. Я ничего не чувствовала. Была только внутренняя опустошенность. И горячий стыд, накрыл меня с головой.