Ветер

В этот момент, Матвей понял, что наличие острого ума, не подкрепленного жизненным опытом и твердым характером, может сослужить его владельцу очень дурную службу. Страх почти отнял способность нормально соображать, а остальных качеств молодой человек еще не нажил. Больше всего ему хотелось, чтобы за ним пришел отец и отвел назад. Пусть даст оплеуху, он ее честно заслужил. Но только пусть придет.

Егор решил ждать здесь. Его обязательно кинутся искать, и если он будет плутать по многочисленным тоннелям и пещерам, то его поиски здорово усложняться. В маленькой пещере он просидел около часа. Начал замерзать, потому что здесь было намного холоднее, чем в большом гроте Черной пещеры. Иногда ему казалось, что слышатся какие-то звуки. Он начинал кричать и звать отца. Ответа не следовало, и приходилось списывать звуки на игру воображения или на силу стихии, генерирующей звуки в горе.

Примерно через час ему послышался писк. Вначале Матвей подумал, что мерещится, но писк повторялся постоянно. Он обвел небольшое пространство пещеры лучом налобного фонаря и чуть не лишился дара речи, когда увидел отразившийся свет в десятках пар маленьких глаз.

Не помня себя от страха, Матвей бросился в первый попавшийся тоннель. Он полз, карабкался, где можно было бежать, бежал. Страх застил ему все остальные чувства. Он не сразу заметил, что впереди нет опоры. Нога ушла в пустоту. Потом резкий удар головой и сознание вместе со вспышками в глазах покинуло тело мальчика.

Егор кричал изо всех сил. Горло уже саднило, но сын не отзывался. Отец уже не испытывал раздражения к сыну, остался только страх за него. Стараясь в этом состоянии не натворить глупостей, Егор брал себя в руки и тщательно планировал маршрут.

Тоннели становились то уже, позволяя пролезать боком или ползком, то шире, позволяя идти во весь рост не пригибаясь, то переходили в полноценные пещеры. Следов присутствия сына в них не было.

- Матвеееей! – Прокричал отец в миллионный раз и закашлялся.

Его голос разошелся по разветвлениям тоннелей. Ответа не последовало. Егор нарисовал ноль на выходе из пещеры, из которой только что выбрался и нарисовал единицу рядом с тем, в который собирался залезть. Секунду повременив, он протиснулся в узкий тоннель и почувствовал, какой сильный сквозняк гулял в нем.

Егор подумал, что сын мог выбрать этот тоннель и уверенно двинулся по нему вперед. Ответвлений и развилок у него не было. Сквозняк набирал силу и посвистывал в поворотах, прибавляя уверенности, что именно этим путем и направился Матвей искать гипотетический выход наружу.

Путь прервался мгновенно за очередным поворотом. Тоннель сделал резкий поворот вверх под углом девяносто градусов. Абсолютно вертикально, как будто это была печная труба. Егор посветил фонарем вверх. Гладкие стены с потеками, за которые не зацепиться. Матвей здесь точно бы не залез. Надежда, что он на правильном пути, растаяла . Егор ругнулся, пнул ни в чем не повинную стену и побрел в обратную сторону.

Матвей пришел в себя в полной темноте. Ему казалось, что он ослеп от сильного удара. Лоб саднило, запекшаяся кровь коркой прилипла к веку. С открытыми и закрытыми глазами было одинаково темно. Мальчик ощупал налобный фонарь. Он был разбит. Зажигалку тоже потерял, когда падал. У него остался только телефон. Матвей со страхом нащупал его, боясь, что и телефон мог повредиться от удара.

На ощупь телефон был цел. Экран зажегся. От сердца отлегло, что он все же не ослеп. Мальчик осветил пространство вокруг себя. Его окружали камень и непроглядная тьма. Матвей дождался, когда загрузится операционка, чтобы включить фонарь.

Более яркий свет фонаря осветил перед мальчиком край бездны. На расстоянии вытянутой руки от того места где он лежал, находился обрыв, до дна которого не доставал луч. Матвея передернуло от мысли, что было бы с ним, если бы он пролетел немного дальше.

Посветил назад, туда, откуда свалился. Двухметровый уступ находился совсем рядом. Мальчик попытался зацепиться за его край. Пальцы скользили по холодному и мокрому камню. Каменная стена была ровной, а ногам не было никакой опоры. Вместо того чтобы залезть, можно было запросто оступиться и свалиться в бездну. Матвей сел на корточки. В голове пульсировала боль. Не хотелось ничего, ни двигаться, ни возвращаться, ни пытаться залезть.

Сколько просидел в таком положении Матвей не помнил. Может быть час, а может быть и больше. В какой-то миг ему показалось, что он слышит голос. Неясный, перебиваемый гулом горного «органа». Матвей прислушался. Тишина. Потом снова послышался, и снова минуту было тихо. В третий раз Матвей понял, что это не галлюцинация и не игра сквозняков. Он явственно различил голос отца, зовущего его по имени. Что было сил, мальчик закричал:

- Паааааап! – Его крик перешел в плач. – Папааааа! Я здесь!

Матвей трясущимися руками включил телефон и принялся махать фонарем в сторону тоннеля, откуда упал.

- Матвей! – Отец услышал его. – Сынок! Ты где?

- Здесь! Здесь! – Кричал Матвей, размахивая телефоном.

Из глаз слезы лились градом. Матвей увидел, как мечется по стенам свет фонарика. Спазмы рыданий сотрясали тело мальчика.

Егор увидел свет фонаря и направился в его сторону. Он слышал, как рыдает Матвей. Сердце отца переполнила радость, оттого что сын нашелся и нашелся живым. Пробравшись сквозь узкий тоннель, Егор подобрался к краю уступа. Свет фонаря осветил лицо сына. Огромная рана на голове, лицо в запекшейся крови и частично размазанная по лицу вместе со слезами.

- Держи руку! – Твердо сказал отец.

Матвей протянул руку. Отец подтянул его как пушинку. Все-таки свое дитя не тянет.

- Ты как? – Спросил Егор, рассматривая рану в свете фонарика.

- Нормально. – Матвей прикоснулся к ране на голове. – Болит немного.

- Пустяки, сейчас обработаем.

- Пап… – Трясущимся голосом начал Матвей. – Пааап, простите меня, что я полез в тоннели. Я думал…, я думал найти выход.