Ветер

В отсеке появилась опухшая от слез Джейн. В руках она держала бутылку калифорнийского вина из долины Напа.

- Это мне передали на день рождения, но сейчас повод более достойный. Надо помянуть человечество.

Для Игоря ее слова прозвучали немного кощунственно. Его семья была еще жива и здорова. Ураган не добрался до Урала, и ему изо всех сил хотелось верить в то, что он не доберется. Жена, двое пацанов, его родители, родители жены, братья и сестры. Все жили в самом Новосибирске и окрестностях. В голове не укладывалось, что они могут разом погибнуть. Сыновья передали ему с последним «Прогрессом» рисунки, на которых папка летает, привязанный к кораблю веревкой с бантиком. Рисунки вызывали у него слезы умиления, поэтому пить за упокой человечества он считал преждевременным.

- Джейн, у меня нет пока желания. Извини.

- Твои еще живы, да?

Игорь кивнул головой.

- А у Семена?

Семен никак не отреагировал на ее вопрос. Игорь согласно кивнул головой.

- Понятно. Рано зашла.

Джейн уплыла к себе.

Работа не клеилась. Мысли против воли перескакивали на то, что сейчас творилось на Земле. В итоге Игорь бросил ставший теперь бесполезным труд и просто уставился в иллюминатор. Когда станция проходила над теми местами, которые были затянуты сплошным покрывалом урагана, Игорь терял ориентир, не понимая, над какой территорией планеты они пролетают. Обогнав полосу наступающего урагана, требовалось время, чтобы узнать местность.

Граница урагана накрыла собой всю европейскую часть страны, приблизившись вплотную к Уральским горам. До Новосибирска стихии оставалось два часа. Игорь поймал себя на том, что собирается просидеть у иллюминатора вплоть до тех пор, пока ураган не достигнет его родного города, либо не прекратится. Серо-коричневый фронт ударился о горы. Его однородное состояние нарушилось завихрениями, вызванными обратными потоками и завихрениями между вершинами.

Игорь представил себе людей, которые в этот момент выбрались на прогулку в горы. Что же они видели с земли, и сколько секунд жили, после того, как он настигал их?

Это было невероятно, но Егор отметил, что ветер и не собирался стихать, напротив, он усиливался. В голове не укладывалось, как такое вообще возможно. Мир гудел как мощный трансформатор. Он ярко представил, как несомые ветром со скоростью пули предметы, непрерывно сталкиваются, бьются и перетирают в труху все, что попадается им на пути. Что было бы с ним, если бы его унесло ветром в автомобиле? Наверняка, не прожил бы и нескольких секунд. Егор предположил, если они находятся в центре некоего аномального урагана, то по возвращении домой нужно будет рассказать ученым, каких скоростей достигает ветер в самом эпицентре. Просто невероятная удача, что они оказались живыми свидетелями жуткой стихии, которым есть что рассказать.

- Как погода? – Спросила Тамара, когда Егор свалил перед семьей остатки вещей.

- По-моему, ветер еще усилился.

- Этого не может быть, он и так дует, как бешеный.

- Хорошо, что мы в пещере, правда? Нам ветер ничего не сделает здесь. – Уверенно проговорила Катюшка, вращая линзу налобного фонаря и забавляясь с пучком света.

- Конечно, дочь, тут нам ничего не страшно. К завтрашнему утру ветер стихнет, и мы спокойно поедем домой.

Егор придал голосу максимальной уверенности, но внутри такой уверенности не было. Дабы отвлечь семью от ненужных мыслей отец семейства решил показать им то, ради чего и задумал путешествие в пещеру. Для начала решил найти ту надпись, которую сделал на стене пещеры, впервые увидев Тамару. Это заняло некоторое время. Стены за пятнадцать лет сплошь покрылись надписями страждущих оставить о себе напоминание туристов. Надпись, сделанная фломастером, немного поблекла, но все равно еще хорошо читалась.

- Идите сюда! – Позвал всех Егор. – И смотрите под ноги!

Семья не сразу сообразила, зачем отцу понадобилось их звать. Они нехотя поднялись и, раскидывая ногами мусор, подошли.

- Зачем ты нас звал? – Первой спросила дочь.

Егор направил луч фонаря на надпись на стене. Там было написано имя «Тамара», и вместо каждой гласной «а» стояло сердечко. После имени стояла дата написания сего романтического шедевра.

- Это день, когда мы с мамой познакомились. – Егор провел светом фонаря по лицам семейства, чтобы увидеть их реакцию.

Детей, как и ожидалось, не очень тронула романтичность момента, Матвей даже зевнул. Но на Тамару надпись произвела правильный эффект. В ее глазах, в свете фонаря, свернули слезы. Она не удержалась и уткнулась в плечо Егора, шмыгая носом.

«Хоть что-то сегодня идет как надо», пронеслось в голове Егора.

В отсутствии вина романтический момент можно было поддержать чаем. Егор перебрал все свои запасы и нашел несколько пакетиков черного чая с фруктовым вкусом. Собрал газовую плитку и приготовил чай. Семья пила чай, шмыгала носами, и молчала. У всех одновременно появилось желание помолчать, углубившись в свои мысли. Егор думал о работе, о своих коллегах. Не сказать, что их коллектив был настолько дружным, чтобы скучать о нем по выходным, но именно сейчас Егор хотел бы их увидеть или хотя бы созвониться. Он, не задумываясь, вынул телефон. Сети не было.

Тамара вспоминала хронологию своей семейной жизни, отмерянную отрезком между посещениями Черной пещеры. К ее удивлению, она не могла вспомнить ни одного серьезного события, из-за которого могла бы серьезно не любить мужа. Какие-то мелкие склоки и неуступки с обеих сторон возвели между ними стену взаимного неудовольствия. Сейчас обиды казались глупыми, и Тамара даже почувствовала вину перед самой собой, как будто предала надежды молодой себя.

Матвей, скрывал от родителей свою первую юношескую влюбленность. Ему нравилась девочка на два года старше него. Её образ постоянно стоял у него перед глазами, а теперь ему патологически хотелось увидеть ее. Он отвернулся ото всех и уткнулся в телефон, рассматривая снимки Юли, сделанные тайком от нее.