Ветер

- Содержимое проверили уже? – Спросил Татарчук тех, кто оказался здесь раньше.

- Избирательно. Но все как обычно, китайский ширпотреб. Есть бытовая техника, есть одежда. Но все в ужасном состоянии. Соленая вода не жалеет ничего.

- Знаю, знаю. Но куда деваться. Вы парни рукастые, будет вам, чем заняться долгими зимними вечерами. А на второй половине что?

Татарчук посмотрел на вторую половину корабля, на которой находился капитанский мостик.

- На внутренней палубе везли машины. Они почти не повреждены, потому что прикручены. Наш водолаз насчитал их больше сорока. А наверху такие же контейнеры. Многие упали в воду, когда корабль вынесло на мель. Мы вообще думаем, что корабль сломало большой волной, и затонул он мгновенно. Во всех отсеках мертвые люди, многие даже жилеты не успели надеть.

- Их надо будет собрать и захоронить по-человечески. Но вначале, попытаемся оттащить груз к нам. Машины нам ни к чему, дорог все равно нет, а вот разобрать их стоит.

- Дмитрий Иванович, Дмитрий Иванович! – На борт сухогруза забрался матрос с рацией.

Он держал ее на вытянутой руке, как олимпиец факел.

- Американцы вышли на связь! – Запыхавшийся матрос передал рацию Татарчуку.

- Какие американцы еще? – Не понял Татарчук.

Он нажал кнопку приема.

- Это командир российской АПЛ «Пересвет» капитан первого ранга Татарчук.

- Привет, капитан, это «Монтана» Джон Коннелли, еще не списал нас со счетов?

- Привет, Джон! Рад слышать. Судя по тому, что мы разговариваем, ты где-то рядом?

- Так точно. Гораздо ближе, чем ты думаешь. Я иду по координатам, оставленным вами на Шпицбергене. И я теперь не командир «Монтаны», а старой ржавой дизельной бочки, на которой везу вам очень щедрый подарок.

- Спасибо, Джон, через сколько придешь?

- Да я уже вижу берег на горизонте. Маякните, где у вас порт.

- Секунду.

Татарчук отдал приказания по рации, чтобы со стороны порта пустили несколько сигнальных ракет.

- Готово, Джон. Видишь.

- Спасибо, капитан, вижу.

Татарчук, заинтригованный тем, что привез ему капитан «Монтаны» бросил осматривать сухогруз, и отправился назад. Когда он прибыл в порт, там уже стояло видавшее виды судно. Сравнение ее со старой ржавой бочкой было совершенно уместным. Татарчук сошел на берег и сразу заметил оживление в поселке. Что же такого могли привезти американцы, переполошившее народ.

На подходе к поселку ему стала очевидна причина нездорового ажиотажа. На площади возле административного здания, робко жались друг к другу женщины. Человек сорок. Чернявые, напуганные. Татарчук прошел сквозь толпу и столкнулся с Джоном Коннелли. Признать в нем того капитана было тяжело. Американец постарел, с него сошел офицерский лоск. Суровые северные ветра обветрили лицо. Одет он был свободно, мешковато и только на голове осталась старая морская фуражка с надписью «Монтана».

- Привет, старина! – Хлопнул Коннелли по плечам Татарчука.

- Привет, Джон. Я уже забыл, как выглядят женщины, это тот самый сюрприз?

- Так точно. Это мексиканские невесты господа, монашки, одним словом. Прятались в монастыре, который сделали в пещерах. Их точно вела рука господа. Они уверены, что заслужили честь продления рода людского. Вот, поделился с вами по-дружески. Отобрал лучших. – Коннелли засмеялся.

- Спасибо капитан. Это по-настоящему мужской поступок. С женщинами у нас до сих пор туго. – От переполнивших чувств, Татарчук крепко обнял Коннелли. Затем отстранился от него. – Ну, как вы там, устроились?

- Всего и не рассказать сразу. Окажешь гостеприимный прием, непременно расскажу.

- Вот, черт! - Татарчук хлопнул себя по лбу. – Извини, на радостях совсем потерялся.

Татарчук отдал распоряжения топить баню и готовить обед на дополнительные сорок пять персон. Женщин оказалось тридцать восемь человек и семь членов экипажа судна. Работа в тот день не спорилась в руках мужчин. Они подтягивались в центр поселка, чтобы разглядеть «девчонок», которых жестом доброй воли, привезли американцы.

Мексиканки были в основном небольшого роста, черноволосы, кареглазы. Многим было далеко за тридцать, а кому и за сорок. Но даже самая старшая из них имела все шансы выбирать себе жениха по вкусу. Пока они стеснялись, молча ели скромный по понятиям поселка, обед и тихо переговаривались между собой.

Коннелли рассказал, в каком состоянии обнаружил этих несчастных. Отощавшие монашки уже собирались отдать богу душу. В пещерах не осталось ничего съестного, но каннибализм страшил их похлеще адских мук. Сестры лежали и ждали смерть. Капитан рассказал, что в церкви не осталось даже свечей, все было съедено. И тут его матросы явились как посланники бога. Монашек неделю приводили в себя, а потом загрузили на корабль и привезли в свой поселок.

Американское поселение было основано экипажем подводной лодки на северной оконечности Хребта Брукса, на Аляске. Эти территории меньше всего задело ураганом и наводнением. В горах, кое-где сохранились приличные участки леса, и даже животные. Коннелли запретил на них охотиться, для того, чтобы восстановить их численность. По словам капитана, плыть через полюс было дурацкой затеей. Айсберги кругом. Обратно они собирались идти вдоль российского побережья.

- В Мексику прошли через Берингов пролив. Не вздумайте сами пытаться пройти там. Мы знаем фарватер, и он настолько узкий, что без лоцмана и не суйтесь. Вообще грязь затягивает все. Скоро и фарватера не станет. – Предупредил Коннели.

- Да нам туда и ходить-то без нужды. У нас тут работы хватает. Разве что за монашками новыми?

- Это вряд ли, мы всех привезли.

- Джон, не знаю даже как благодарить тебя? Наш поселок перед тобой в большом долгу.

- Да брось, жизнь найдет способ отблагодарить. Я знаешь, что подумал? Мы бы забрали назад своих людей, тех, кто захочет вернуться сам, естественно.