Полет в Нифльхейм

- Мы с Олегом очень любили Влада. И хотели бы, чтобы сын был на него похож, - закончила Лада, - А ты так трепетно к нему относишься. Ты могла бы быть самой настоящей матерью для него.

Вероника улыбнулась и снова выглянула на улицу.

«Какая же я все-таки стерва», - подумала Лада, - «И от чего во мне столько яда?»

Но ее мысли оборвались сильным головокружением и онемением половины головы, вплоть до обморочной слабости – такие припадки довольно часто повторялись в последнее время. Лада до сих пор не знала, что с этим делать. Она смотрела на Веронику, а лицо сестры помутнело, посерело и расплылось в бесформенную фигуру.

- Лада, что случилось? Что дать: Валидол, Нитроглицерин, нашатырь? Не молчи иначе будет обморок, - Вероника наклонилась к ней и вложила в ее руку стакан холодной воды, крепко придерживая ее запястье.

После воды симптомы стали уменьшаться. Лада откинулась на спинку дивана и терпеливо ждала, когда восстановиться зрение.

- Тебе надо сходить к врачам. Не запускай. Сейчас такие методы исследования, они сразу определят, что происходит.

- Схожу. Уж за кого, а за меня не переживай. Никогда. Да я этого и не стою.

Лада всерьез озаботилась проблемой со здоровьем только после того, как поняла, что это недомогание мешает ей писать картины. В одном глазу периодически все мутнело, а в другом не хватало угла обзора как будто ей надели шоры, как у лошади. Лада молча бесилась, стоя перед картиной и не видя ничего, что было изображено. Немного поэкспериментировав с травами и гомеопатией, которую она сама себе назначила, и не заметив результата, она пошла в медицинский центр. Несколько дней подряд она приходила каждый день и сдавала анализы, прошла компьютерную томографию головы, ее попросили сдать еще анализ уровня гормонов и прийти через две недели. Лада не хотела выжидать результатов и не понимала для чего все так затягивается; она бы предпочла уже начать принимать какие-нибудь таблетки, чтобы навести ясность в мозгу, но врачи тратили время на обследование. Наконец, ей назначили консультацию и она пришла узнавать результаты. Ее сразу насторожило, что помимо врача, которая работала с ней, в кабинете собралось еще несколько докторов – они стояли возле монитора со снимками ее мозга.

- Как вы себя сегодня чувствуете? Есть усталость?

- Я бы хотела, наконец, сама получить какие-нибудь новости. Каковы результаты обследования?

- У вас опухоль мозга. Мы хотим предложить лучевую терапию, в качестве метода лечения, - женщина внимательно смотрела ей в лицо.

- А… а…, - Лада сначала не знала, что сказать и только удивленно смотрела на собравшихся врачей.

- Мы не можем провести операцию ввиду специфической локализации опухоли. Это очень редкое заболевание. У нас пока нет таких методов. Но терапия может принести положительные результаты. Только будет необходимо постоянное обследование.

- А если без лечения, что тогда? – прямо спросила Лада.

- Что вы имеете в виду?

- Сколько у меня времени?

- Это трудно прогнозируемо. Наука пока не знает всех причин как возникновения, так и регрессии. Но я бы посоветовала вам все-таки пройти курс лечения.

- Сколько времени у меня будет, если я не соглашусь на лечение?

- От полугода до двух лет.

- А я должна что-нибудь написать, что я отказываюсь от лечения?

Все это время находясь в кабинете, Лада чувствовала себя так, как будто она действующее лицо какого-то сна. Все было нереально, непредсказуемо, лица врачей расплывались, а их голоса как будто гулко доносились из старого преемника, вся обстановка комнаты дрожала перед глазами. Она очнулась лишь когда оказалась на улице и ей в лицо ударил порыв прохладного весеннего ветра. Ее ноги подкосились, но она успела схватиться за перила. Внезапно, она поняла, что все происходящее реальность и теперь надо что-то придумать и что-то делать. «Когда и где болезнь успела поймать меня? В какой момент во мне начало зарождаться это? Не было этого момента. Все складывалось долго в результате всех событий, которые происходили со мной. И крушение Рагнарека, и авария на полигоне, и мои картины, и тур в Тибет, и работа в психбольнице, и падение с мотоцикла – все есть следствие, так же как я – есть и следствие и причина всех этих событий. Но вместе с тем, у меня могла бы быть точно такая же судьба, даже если бы все в моей жизни шло совсем по-другому. Зачем теперь, по прошествии всего этого времени, думать о причинах? Я в своей жизни уже ничего не изменю. У битой машины пробег не обнулить, в этом и нет смысла. Начинают что-то заново, когда есть цели, ну или хотя бы энергия, которой можно воспользоваться и повернуть события по-своему. А что осталось мне? Видно, я не могу избежать одиночества, оно везде, на каждом шагу. И я должна его принять. Это все, что есть впереди в моей жизни. Пусть будет так», - но от последних мыслей ей не стало спокойней, она попыталась улыбнуться, а губы искривились и застыли в неподвижной гримасе, слезы стали обжигать глаза.