Страница 6 из 99
Феликс довольно хмыкнул – то ли девчонка наконец научилась его бояться, то ли решила честно выполнить сделку и не мешать ему даже в малости, но её наряд оказался как нельзя более подходящим к этому вечеру – без всяких застёжек, пуговиц, крючков, без всего, что он считал напрасной помехой.
Агнесса будто окаменела, готовясь к боли – она прекрасно знала, что для того, чтобы взять чужую силу, нужно сначала нарушить её связь с настоящим носителем, и лучший способ для этого – как следует замучить тело, чтобы питающая его энергия бессознательно ринулась на помощь владельцу. Тогда колдовскую мощь легко можно перехватить, подчинить себе…
Однако вместо ожидаемой боли она вдруг ощутила поток чужой магии – тяжёлой, сковывающей, подавляющей, но при этом великодушно лишающей возможности хоть что-то чувствовать. В нахлынувшей на неё волне апатии она почти равнодушно наблюдала, как мужчина неспешно наклоняется над ней, хладнокровно, безжалостно сдавливает шею, кусает, сжимает, щипает, оставляя на нежной коже бесчисленные синяки и кровоподтёки…
В какой-то момент неподвластное, не зависящее от её воли сопротивление духа ослабло, и несмотря на охватывающую её бесчувственность Агнесса мучительно явственно ощутила, как утекает из неё жизненная сила.
- Умница… Ягнёночек… - услышала над собой восторженный шёпот, но и он не вызвал никаких эмоций.
А потом вдруг чувства хлынули на неё неконтролируемым потоком. Вернувшаяся способность воспринимать окружающую реальность захватывала, очаровывала, заново открывая всю восхитительность воплощённой жизни. Агнесса осторожно шевельнулась – без всякой цели, просто пытаясь понять, насколько к ней вернулась способность действовать – но тут же на живот опустилась тяжёлая чужая рука.
- Вся ночь, - коротко обронил Зарубин, напоминая условия сделки.
Агнесса послушно упала обратно, начиная подозревать, что нежданная милость была проявлена только для того, чтобы её выдержки хватило на более долгий срок, и теперь ей всё же предстоит ощутить суровость ритуала в полной мере.
Только почувствовав, как чужое тело снова приникает к ней, Агнесса запоздало поняла, что энергообмен уже окончательно прерван, её дух снова целостен и больше не уплывает куда-то прочь, раздираемый на части. Но несмотря на завершение ритуала Феликс, кажется, и не думал оставлять её в покое.
Непонимание происходящего не было мучительным, на удивление, желание что-то выяснить не хватало сил – нахлынувшее на неё после неестественной бесчувственности слишком острое восприятие жизни всё ещё не исчезало. Агнесса сейчас казалась себе новорожденной сущностью, которая впервые сумела воплотиться в этом мире и для которой любое проявление жизни – чудо.
Она с непонятным ей самой восторгом ощущала свежее дыхание ветра, ловила чуть горьковатый запах цветущих трав – и тянулась навстречу обнимающим её мужским рукам, прижималась к горячему чужому телу. Сейчас во всём этом для неё не было ничего неуместного, неправильного, странного, всё было – лишь проявление жизни, ненадолго покинувшей её и вернувшейся вновь.
Феликс осторожно, почти невесомо целовал им же оставленные ссадины, будто извиняясь, будто не желая, чтобы завтра его жертва ощутила на себе все последствия этой ночи. Ощутив его жадные, с каждой секундой становящиеся всё более требовательными губы на своей груди, Агнесса резко выдохнула, комкая покрывало и невольно выгибаясь навстречу мужчине.
Почувствовав отклик, Феликс нетерпеливо забросил её руку себе на плечо, приглашая поучаствовать в происходящем на равных. Маленькая ладошка с готовностью заскользила по его спине, плечам, запуталась в волосах, пробуждая необъяснимое, непривычное для него ощущение нежности.
Это было совершенно неправильно, дико, неуместно, но во всём этом безумии Феликса успокаивало одно – ведьма тоже очевидно потеряла в этот момент всякую связь с реальностью. И когда он добрался до её губ, она ответила так, будто пришла сюда по своей воле, будто они действительно были равны, будто у них не было никакого повода друг друга ненавидеть…
Феликс задумчиво смотрел на крепко спящую женщину. Теперь можно было окончательно признать, что всё вышло иначе, чем он предполагал. По его же плану пробуждение уж точно не должно было оказаться для колдуньи приятным. Он не собирался надолго растягивать свою маленькую месть и думал, получив наконец желаемое, поскорее избавиться от проклятья.
Но сейчас следовать собственным затеям совершенно не хотелось. Пожалуй, он напрасно не учёл один оказавшийся неожиданно важным момент – впитанная им светлая энергия ведьмы заглушала все привычные чувства. Он обрёл то равновесие, тот покой – да что там, почти безмятежность! – о которых давно мечтал, но при этом подавил значительную часть собственной натуры. Ту часть, которая всегда ему мешала, неизменно требуя разрушений. Однако сейчас она пришлась бы как нельзя более кстати.
Невольно мелькнула мысль, что торопиться некуда – проклятье ещё не начало действовать, и он вполне может какое-то время подержать девчонку при себе, прежде чем осуществить задуманное. Это будет приятно, а скоро – Феликс в этом не сомневался – она снова начнёт вызывать в нём злость, и тогда можно будет не без удовольствия вернуться к первоначальному плану.