Страница 20 из 99
Она всё-таки повернулась и тут же попыталась отступить, встретившись взглядом с Феликсом – вместо сочувствия, которого Агнесса уже доверчиво ждала, он выражал только необъяснимую ярость и нечто, что она приняла бы за страх, если бы только подобное не казалось слишком абсурдным.
Феликс шагнул следом, не желая выпускать ведьму, и только тогда вдруг заметил, что, оказывается, всё это время почти обнимал её. Не из желания успокоить и заставить рассказать то, что его интересовало – так было лишь в первые минуты. А потом он действовал машинально – будто это было чем-то совсем естественным!
На мгновение он ощутил досаду. И без того в последнее время контроль над происходящим в его же собственной жизни неотвратимо ускользал из рук, не хватало ещё усложнить отношения с девчонкой. Но тут же здравая мысль сменилась другой – в конце концов, для чего вообще он решил оставить её рядом с собой?
Он посмотрел на Агнессу с новым интересом, оценивающе. Колдунья стояла, замерев и, видимо, старалась найти какое-нибудь объяснение тому гневу, который успела в нём заметить.
Феликс усмехнулся. О, он бы ей сказал! Сказал, если бы не было очевидно, что после такого она сочтёт его безумным.
Он не сомневался, что маленькой выскочкой кто-то пытается управлять. Хочет то ли вернуть ей память, то ли подтолкнуть к неким действиям. И этот кто-то хорошо с ней знаком – Феликс был уверен, что во сне ведьму назвали её истинным именем – тем, которое дух получает от вечности, которое отражает его суть и всегда остаётся неизменным, как бы ни называли его потом в земных воплощениях.
Удивительно, что она посчитала это пустым звуком. Наверное, оказалась слишком вымотана предыдущими видениями, чтобы как следует погрузиться в сон. Как бы то ни было, больше никто не сумеет повторить попытку. Что-что, а избавить её от сновидений он может.
Агнесса шевельнулась, смущённая затянувшейся паузой.
- Я пойду?
Вместо ответа Феликс сделал ещё шаг вперёд, вынуждая её отступить и упереться в подоконник.
- Подожди.
Этот тихий вопрос помог окончательно понять, что отпускать её он совсем не хочет. От ведьмы пахло гречишным мёдом и зелёными яблоками, как и в тот день, когда она пришла выполнить свою часть договора. Некстати всплыло воспоминание, какой отзывчивой она может быть, какой податливой и восхитительно чувственной. Она тогда нисколько не старалась угодить, и всё равно во всём оказалась такой, как он желал…
Феликс наклонился, приникая губами к открытому плечу. Короткая тонкая сорочка почти не укрывала колдунью и не мешала чувствовать нежность её тела.
Мягкая, шелковистая кожа тоже напоминала мёд – не смуглая от загара, но восхитительно золотистая. Он осторожно, едва ощутимо пробежал пальцами вдоль её руки и медленно вернулся назад, прикасаясь уже всей ладонью.
Она что-то говорила, но вдумываться в слова и тем более отвечать не хотелось. Феликс потянулся к её губам, но Агнесса поспешно отвернула голову, в неудачной попытке отстраниться нечаянно подставив поцелуям шею.
Он с готовностью впился в открывшийся участок кожи, то едва прикасаясь, то жадно захватывая, несильно прикусывая и тут же облизывая место укуса, с довольным тихим стоном двинулся ниже, стягивая с плеча шлейку сорочки…
Почувствовав, что ему в грудь настойчиво упёрлась женская ладошка, перехватил руку, мимолётно поцеловав запястье. Потом резким нетерпеливым движением приподнял ведьму, усаживая на подоконник.
Она вскрикнула, напрасно попробовав вывернуться, упорно продолжила что-то говорить – уже громче, с зарождающимися нотками паники. Феликс замер, уловив в её голосе неуместную интонацию и, встретившись с Агнессой глазами, наконец осознал, что она всё это время пытается его остановить.
- Что? – выдохнул он, убирая руки, но по-прежнему не давая ей возможности встать.
- Что? – ошарашенно повторила Агнесса. – Это ты спрашиваешь? Что на тебя нашло?
Она уже не боялась. Мимолётный испуг, охвативший её, когда казалось, что Феликс просто не способен воспринимать слова и они никогда не достигнут цели, прошёл. Теперь в её лице читалось только смятение и непонимание. И волнение – едва зародившееся, но хорошо ему знакомое.
Феликс вдруг понял, что мог бы сейчас настоять на своём. Мог – и это не стало бы насилием. Но вместо этого он почему-то попытался ей ответить – выпалил первое, что пришло в голову и показалось успокаивающим:
- Никак не могу привыкнуть, что ты ничего не помнишь.
Несколько мгновений Агнесса ошеломлённо молчала, оценивая услышанное.
- Мы… любовники? – неуверенно уточнила она, явно продолжая искать его словам другое объяснение.
Феликс невольно усмехнулся, подумав, что так их отношения всё-таки охарактеризовать сложно.
- Можно и так сказать, - произнёс он вслух, наконец выпрямившись и перестав упираться ладонями в подоконник, закрывая Агнессе пути к отступлению.
Она сосредоточенно прикрыла глаза, как всегда делала, когда он пытался убедить её в реальности каких-то событий.