Страница 2 из 54
Робин Коллан было страшно. Очень страшно. Все происходящее подозрительно напоминало третьесортные фильмы о пришельцах с других планет, а Робин никогда не любила такие фильмы.
Час назад, резко остановив машину после последнего заявления Дэйва, Робин посмотрела ему в глаза, и не узнала племянника. Подросток – трудный подросток – Дэйв – обычно пылал яростью. В его глазах Робин часто видела недовольство, упрямость, детскую капризность, злость. Все недочеты воспитания женщиной. Все проблемы ребенка, брошенного родителями. В глазах же этого Дэйва были возбуждение, любопытство, и некая целеустремленность.
-Эй, не стоит так нервничать, - развел руками Дэйв, - Я просто предложил.
-Дэйв! – вскричала Робин, - Ты не просто предложил! Ты снова стал уверять, будто ты – это не ты!
-Это не так, - вяло вздохнул Дэйв,- Я – это я.
Дыхание Робин начало понемногу нормализовываться.
-Просто это я из другой вселенной, - продолжил пояснение ее племянник, - Если хотите, из параллельного мира…
Робин в отчаянье схватила Дэйва за плечи.
-Милый, милый, - на глазах ее стали наворачиваться слезы, - Мы ведь все уже обсудили с психологами в больнице. Помнишь?
Дэйв кивнул. Без энтузиазма.
-У тебя посттравматический синдром. Это нормально. Ты воображаешь то…, - язык Робин отказывался ее слушать, она не могла подобрать слова, - Думаешь то, что тебе хотелось бы…хотелось бы думать.
Дэйв медленно снял ее руки со своих плеч.
-Боюсь, Робин, это ты думаешь то, что тебе хотелось бы, - спокойно ответил он, - Я же за месяц в травме смог все хорошо обдумать, и сейчас я четко понимаю слоившуюся ситуацию.
Робин раскрыла рот: она в жизни не слышала от племянника таких слов. Да еще и в сложном длинном предложении…
-Но ты ведь сказал психологу,- полепетала она.
Дэйв небрежно отмахнулся:
-Я бы сказал, что угодно, лишь бы поехать домой. Кстати, почему мы не заезжаем внутрь? Я ужасно голоден.
И он отвернулся к окну. Надо было полагать, разговор закончен. Конечно, Робин, как старшая и ответственная, должна была бы дожать племянника. Заставить его отказаться от фантазий. Но она была измотана. Нервы бурлили. Возможно, Дэйв и сам се поймет, когда попадет в знакомую обстановку?
С этой мыслью Робин завела машину, открыла электронным ключом гараж, и они оказались дома.
Вот уже двенадцать лет Робин жила с племянником в этом маленьком, сером, пригородном домишке. Ее все устраивало. Гостиная и кухня внизу. Ее и Дэйва спальни – наверху. Два туалета. Одна ванная комната. Герань на окне. Небольшой гараж. Дворик, на котором некому было сооружать мангал, и где Робин каждую весну не успевала посадить цветы. Тихая, спокойная жизнь.
Из гаража была небольшая дверь в «черную» прихожею. Робин и Дэйв молча сняли свои куртки( была ранняя весна), повесили их на крючок и проследовали в гостиную. Там Робин, повинуясь зову приближающейся депрессии, безвольно села на темно-коричневый кожаный диван. Она ожидала, что Дэйв, как бывало обычно по приходу домой, побежит в свою комнату на втором этаже, но тот лишь оглядел темно-синие обои в цветочек, антикварную мебель, доставшуюся Робин от бабушки, и картину, висящую на стене. Огромный букет лесных цветов. Робин сама ее вышила.
Дэйв не произнес ни слова, но Робин могла поклясться, что он присвистнул. Про себя. Но это было так…очевидно.
-Вы устали, тетя? – неожиданно сказал Дэйв.
Робин кивнула. Конечно она устала: целый месяц она буквально жила с ним в больнице.
- Я приготовлю ризотто и сварю чаю. Нам надо хорошо поужинать! – бодро произнес Дэйв и направился на кухню. Робин так и осталась сидеть на диване. И вот уже час как она через арку, ведущую на кухню, смотрела как ее племянник готовит ужин. Ризотто. Греческий салат. Чай. Дэйв делал все четкими уверенными движениями. Ужин пах изумительно. Часть Робин рвалась попробовать, что получается. Другая же пригвоздила ее к дивану. Дэйв – ее Дэйв - не умел готовить. Он не мог сделать и яйца в смятку. Бутерброды всегда получались каким-то рваными, не красивыми. Он пил много газировки, и терпеть не мог чай. Робин было страшно.
Робин расчесала волосы (они были пепельно-желтые) и уложила их в аккуратный пучок. Потом она поправила свой наряд перед зеркалом. В своем стиле Робин привыкла держаться строгого минимализма. Белая блузка. Юбка – темного цвета – чуть ниже колен. Карие глаза слегка подведены темными стрелками. В свои 34 Робин выглядела моложе, хоть и намного печальнее многих своих сверстниц. Возможно, виной тому было ее телосложение. Еще в школе Робин звали Птичкой. Маленькая, хрупкая, с бледной кожей, сквозь которую словно просвечивали тонкие косточки, Робин вызывала у парней желание взять ее в ладошки и согреть. Эта ее комплекция нисколько не изменилась за годы. Но изменились ли по отношению к ней желания мужчин? Робин точно сказать не могла. Сейчас в ее жизни был только один мужчина.