Судьба

ГЛАВА 15

Роберт

Как в тумане, на автомате добираемся до места, указанного на карте. Навстречу нам вылетает машина с зеркальными стеклами. Резко выворачиваю, перекрывая ей путь, из нее вылетает охранник Елены, нервно размахивает передо мной пушкой, что-то орет, требует. Я вижу, как он нервничает, его руки трясутся. Когда он замечает, что из моей машины выходят Дан и Ромка, резко дергается в их сторону. Пользуюсь моментом, выбиваю из его дрожащих рук пистолет. Выкручиваю руки, резко поворачивая к себе спиной. Он взвывает от боли, его ноги подкашиваются. Дан и Ромка просто наблюдают. Задаю этому мудаку только один интересующий меня вопрос:

— Где она?!

Он указывает головой в сторону старого, покосившегося деревянного дома, продолжая скулить, требует отпустить. Оправдывается, говоря, что он ни в чем не виноват, обвиняет во всем Елену. Отпускаю его, толкая лицом в снег. Бегу к дому. Слышу, как Дан спрашивает у него, сколько человек находится в доме. Мудак отвечает, что там только Елена и Лиза. Забегаю в полуразрушенный дом. В тесном коридоре двери в две комнаты. Одна из дверей закрыта. Толкаю дверь ногой, отчего та с грохотом бьется о стену. Глазам открывается ужасающая картина. Елена целится в сидящую на полу Елизавету. Через доли секунды Елена резко оборачивается, вздрагивает при виде меня, одновременно нажимая на курок.

Тело простреливает резкая, адская боль, выбивая из меня весь воздух. Пытаюсь вдохнуть, поворачиваю голову к Елизавете, вижу ужас в ее затуманенных глазках. Сползаю на пол по стене. Тело немеет, холодеет, открываю рот, чувствую, как из него выливается кровь, которая мешает мне вдохнуть. Силы медленно покидают меня.

А дальше все как в тумане, обрывками, и голос Дана, который приказывает держаться. Крики моей девочки. Ее теплые руки на моем лице, легкие поцелуи, слезы. Пытаюсь держаться, не закрывать глаза. Хочу ей ответить, но ничего не выходит. Сквозь шум в ушах слышу, как моя девочка требует не оставлять ее. Просит, умоляет. Ее дрожащий голос наполнен болью. Но я не могу ей ответить, я уже не вижу ее, меня накрывает темнота. Ее голос становится все дальше и дальше от меня. Последнее, что я слышу, как она кричит, что ЛЮБИТ меня. И я не знаю, правда это или мой бред. А потом все исчезает, словно меня выключили.

Кто-то в отключке, в коме, без сознания – или где я там был? – видит свет в конце туннеля, умерших родственников и всякую подобную хрень. Я нечего не видел. Меня как будто отключили и потом заново включили.

По всему телу растекается боль, кажется, я чувствовал ее каждой клеточкой своего тела. С каждой минутой она усиливается все больше и больше. Отдаленно слышу голоса, эти голоса мне незнакомы. Пытаюсь открыть глаза, но яркий свет ослепляет. Все расплывается как в тумане. Первые минуты ни хрена не вижу. Вообще не понимаю, что происходит. Опять уплываю в темноту. Отключаюсь. Дальше картинки попеременно меняются. Перед глазами появляется то врач, то медсестры. Они что-то говорят, но я не понимаю. Тело то вопит от боли, то отпускает. Таким немощным я еще себя никогда не чувствовал. Терплю какие-то манипуляции врачей над моим телом. И опять накрывает темнота.

В очередной раз прихожу в себя, зрение уже лучше, чувствую, как холодные руки гладят мое лицо. Мама. Она беззвучно плачет, что-то говорит, всхлипывает. При попытке сдвинуться с места мое тело пронзает током и адской болью. Мать тут же дергается, хватает меня за руку, просит не двигаться.

— Мам, — хриплю из-за сухости во рту, не могу сглотнуть. Мама хочет что-то сказать, всхлипывает, зажимает рот рукой. — Мам, не надо, не плачь, — пытаюсь ее успокоить. Она машет головой, утирая слезы платком.

— Все, я не плачу. Как ты, сынок? Как себя чувствуешь?

А как я? Я не знаю. В голове вертится только одно слово – «хреново».

— Не знаю, мам. Еще не определился.

— Не смей больше меня так пугать! Ты слышишь?! Я больше этого не выдержу! — грозно говорит она, хаотично гладя меня по лицу. И только сейчас мое сознание, наконец, подкидывает мне полную картину происшедшего.

— Мам, где она? — мне нужно знать, что с моей девочкой все в порядке.

— Елена?! Елена – она…

— Мам остановись. Где Елизавета? С ней все в порядке?

— Лизочка. Она была здесь каждый день. Но вчера Данил уговорил ее поехать домой, отдохнуть. Она такая маленькая, худенькая, измотанная. Почему ты ничего не рассказывал про нее?! Девочка так тебя любит, — мама пытается улыбнуться сквозь слезы.

— Это она тебя сказала?

— Нет, она не говорила, но это и так видно, сынок. Она не отходила от реанимационного отделения. Спала здесь. Первые дни постоянно плакала. Девочка совсем измоталась.

Сердце начинает болезненно ныть. Я так виноват перед своей малышкой. Я принес в ее жизнь очередные страдания. Как будто ей мало в жизни боли, так судьба подкинула ей еще и меня. Изначально надо было задушить в себе все чувства и не приближаться к ней. Я чертов эгоист, думал только о себе. И теперь моя девочка в очередной раз страдает.

— Мам, я люблю ее. Она – все самое светлое и чистое, что было в моей жизни.

Мать вздыхает, улыбается сквозь грусть.

— Это я уже поняла. Но как же так? Что с Еленой? Ты поступил неправильно. Как мужчина, ты должен был развестись с ней как положено. А уж потом влюбляться. Разве я так тебя воспитывала?