Страница 72 из 73
Во дворе Женька замялся, словно покраснел.
— Я пойду, мам.
— Куда? Ночь уже.
— Да там… пойду я, — розовые кончики ушей.
— Иди, только бабушкой меня не сделай!
— Мам, ты уже бабушка, — улыбаясь, поправляя племяннику сбившуюся кофточку.
— Спасибо, что напомнил, просто… будь аккуратным.
— Ма-а-ам… — парню явно неловко от сложившейся беседы.
Смотря на удаляющуюся в соседний двор фигуру сына:
— Там у него?..
— Там…
— Ты видел это «там»?
— Видел.
— А почему я всегда узнаю последней, а?
— Так я случайно, он даже рядом не стоял, но ясно, кто из девочек его «там», — улыбаясь.
— И как?
— Обыкновенная девочка, крошечная, как ты… или Саша, а волосы длинные, такая, знаешь… как не из нашего столетья.
Наташа улыбнулась, нечаянная горечь на свадьбе Саши прошла, сейчас всё было на своих местах, всё правильно. Тепло. Нежно. С любовью к Мише.
— Пойдём домой, Наталь.
— Домой, — Наташа любила это слово, сейчас оно приобретало новый смысл, новые краски, новую любовь.
Паша как обыкновенный младенец требовал к себе внимания, и порой Наташа уставала слишком сильно, чтобы отвечать на ласки мужа, тогда он «баловал свою девочку», даря ей оральное удовольствие, не прося ничего взамен… Иногда это удовольствие перерастало во взаимное, но после сегодняшних волнений у женщины не оставалось сил уже ни на что.
Паша решил, что спать он будет исключительно на руках бабушки, за неимением маминых, и Наташа покорно ходила с ним по комнате, напевая песенку. Пододвинула кроватку ближе к дивану и, устраиваясь в мужских объятьях, проворчала:
— Я слишком старая, чтобы быть бабушкой.
— И слишком непоследовательная… Ты плакала. — Не вопрос. Утверждение.
— На свадьбах всегда плачут, — она выплакала эти слезы, и не было смысла их обсуждать.
— Я знаю… У тебя был сложный день, засыпай, может, Паша согласится на мои руки…
— Миша?
— Что?
— А о чем вы с Лёхой говорили, ну… тогда?
— Это мужские разговоры.
— Ты бы вернулся ко мне, если бы не Лёха?
— Я уже вернулся, до Лехи… я сразу к тебе приехал, когда увидел. На самом деле я бы всё равно пришёл, было сложно без тебя, практически невыносимо, и становилось только хуже, не отпускало. Одно дело — жить на расстоянии, совсем другое — в этом же городе… на самом деле я был готов принять всё, всё, что ты смогла бы мне дать… быть вторым… жалко звучит, да?
— Нет.
— Я пришёл, тебя не было, Женя сказал, что ты у друзей… уже в дверях мне Женька трубку протянул, и тут, — улыбаясь, — на меня свалился шквал дружбы и заботы от твоих друзей… так что я посчитал нужным встретиться с Алексеем, как он и настаивал, мы выяснили некоторые аспекты, дальше ты знаешь.
— Ты бы вернулся… — рукой по груди.
— Однозначно.
Солнечные лучи не проступали сквозь шторы, даря рассеянный свет всей комнате. Её попа упиралась… Упиралась. Хорошее настроение улучшалось в геометрической прогрессии, равно увеличению у своих ягодиц в обыкновенных пижамных шортах.
Это было радостно. Именно так. Лежать на диване, в тишине спящего дома, ощущая на себе руку мужа, потираясь и убеждаясь в своей привлекательности для этого мужчины, даже спящего. Радостно.
— Ты же не думала, что можешь меня дразнить без последствий, девочка? — притянув к себе сильней, запуская руки под шорты, снимая их. — Не думала? — пальцы, точно знающие тонкую организацию женственности. — Или думала? — горячей плотью между ягодиц.
— Не думала… или думала, — забираясь рукой под мужское белье, — или не думала…
— Давай-ка так, — пристраивая жену к себе спиной, приподнимая ногу. — Тише, Паша спит.
Истома прокатилась по телу от места соединения мужчины и женщины вверх горячей волной, потом вниз до самых пяток.