Страница 62 из 73
— В смысле?
— Ну, он же в городе, я его видел два раза…
— Да?
— Я занят, — сухое в телефонную трубку.
Точка подведена, итог, сальдо. Несмотря на то, что Наташа всё время ожидала этого, готовилась, укладывая пуховые подушки беззаботности себе под спину, когда будет падать, тало больно. Невероятно. Сильно.
«Я занят». Не «прости», не «нам нужно поговорить». «Я занят». Занят… Кем-то занят. Всё именно так, как и должно было быть. Заглядывая в зеркало, женщина не удивлялась этому «занят». Ей не удалось удержать чужого человека рядом, да она и не пыталась — знала.
— Ма-а-ам?
— Он занят, — последнее, что хотела Наташа, видеть жалость в глазах собственного сына, практически мужчины. Ей ненавистна роль брошенной женщины, унизительна, она была готова к ней, но никак не на глазах Жени.
— А когда Миша последний раз заходил?
— Не помню… месяц назад, потом уехал, кажется.
— Кажется… И о чём вы говорили?
— Это допрос, Женя?
— Но всё же…
— О том, что его переводят сюда, о Сашке и о… — Наташа постаралась припомнить, — о том, что это моя вина… что я привела в этот дом мужика…
— Мам, я, конечно, не много понимаю в любовных делах, верней, вообще не понимаю, но это обидно, то, что ты сказала, обидно. Сильно.
— А?
— Я бы обиделся…
Если Мишу уже перевили в этот округ, значит, Ольга и Серафима знают куда, знают, как его найти. Сейчас. Ольга не стала уточнять, зачем Наташе искать Мишу, видимо, за прошедший год этот секрет перестал быть секретом для всех, и дала два адреса.
Погода была скорее осенней с ледяным, колючим ветром и каплями дождя, которые с остервенением били по лобовому стеклу. Дворники не успевали сгонять потоки воды, осложняя и без того трудную для Наташи дорогу, потому что из её глаз с таким же остервенением лились слезы, когда, увидев Мишу с женщиной, она ехала куда глаза глядят. Куда-нибудь. От него. От себя.
Она только въехала на стоянку, не успела даже оглядеться, принять решение, где ей удобней будет припарковать своё уже немолодое чудовище, как увидела Мишу, который галантно нёс зонтик над головой молодой женщины, от силы лет тридцати, потом открыл перед ней дверь машины, нырнул в салон сам и уехал.
Так просто. Если бы не его взгляд ровно на Наташу, потому что невозможно не заметить раскорячившийся почти поперёк стоянки внедорожник и его владелицу, у которой вместо плаща павлопосадская шаль — первое, что попалось на глаза, когда выходила из дома, словно в противовес модному наряду спутницы Миши.
— Лёх, какие на тебе брюки? — в трубку телефона.
— Оу, Измайлова, это флирт?
— Нет, желание нажраться.
— Нужен собутыльник?
— Да.
— Приезжай, организуем в лучшем виде.
Тот памятный скандал не вспоминался компанией, Наташа приняла и даже поняла вспышку Лары, впрочем, отдалившись от неё, но они никогда и не были дружны.
Наташа хотела уволиться, зайдя с этим желанием в кабинет генерального директора, а, протягивая ему заявление, услышала:
— Ты в своём уме?
— В своём, — глядя ровно в глаза. Она ещё была зла, так нецелесообразно.
— Так, скажи мне, кто и что обещал? Я дам больше.
— Никто и ничто, я даже ещё не смотрела вакансии.
— Что? Тогда почему? Из-за Ларки? Из-за моей придури? Со мной понятно, моё дерьмо не имеет к тебе отношения, а Ларка уже успокоилась… куда ты пойдёшь? Зачем?
— Знаешь, Лёша, я, вообще-то, хороший бухгалтер, и в этом твоём покровительственном тоне не нуждаюсь, — словно перед ней стажёр-недоучка.
— Хорошо. Я понял, назови причину.
— Мне не нужна работа из жалости.
— Из жалости? У тебя что с головой, Измайлова?
— Из жалости. Надоело.
— Так, — серьёзно глядя на хрупкую женщину перед собой, — скажи мне, когда ты стала главбухом?
— Ребята в школу пошли, после Нового Года.
— Пашка?
— Пашка был ещё…
— Из жалости ты стала главбухом?
— Тогда по знакомству.
— А почему не Лена? Вы вместе пришли, помнишь? Но она как сидела на зарплатах, так и сидит.