Страница 58 из 73
— Ты, ты… — Сашка смотрела во все глаза, переводя взгляд от лица матери к мужскому лицу, — как ты?.. Да ты… Как ты могла? У нас же папа есть! — прямо в округлившиеся Наташины глаза. Было похоже, что Сашка сейчас бросится на мать с кулаками, когда бледная и злая, смотрела, копя в глазах слёзы.
— Ты! — и порыв ударить мать перехватил Женя, крепко удерживая тщедушную сестру, которая так и осталась меньше своей мамы, тогда как мальчик явно перерос отца, а в последние время раздался в плечах.
— Тихо, тихо, Саня, ти-и-ише, — уговаривая, как младенца.
— Саша, — Наташа хотела что-то сказать, возможно, оправдаться, возможно, покаяться или попросту утешить, убаюкать Сашку, всегда прямолинейную, честную и открытую.
— Как ты могла, у нас есть папа!
— Саня, — руки Жени крепко держали пытающуюся сопротивляться сестру, поворачивая к себе лицом, — Саня, у нас нет папы… — тихо. — Нет… Папы.
— О господи, — прошептала Наташа, когда вслед за вырвавшейся сестрой убежал Женя, глядя на них во дворе. Таких разных и таких похожих. Смотря на маленькую старшую Сашу, которая прижалась к Женьке и выплакивала ему слезы разочарования в маме, свою обиду, боль, и виной этому была Наташа… Она могла сообразить, что сейчас придут дети, могла предположить их реакцию… не стала, не смогла, не захотела, потому что в этот момент её терзало совсем другое желание, неуместное и жалкое, как и сам роман с офицером из далёкого гарнизона.
— Наталь, всё утрясётся.
— Ты Сашу не знаешь… что я наделала, — тихо стекая по стене вдоль занавески.
— Скажи, Наталь, что случилось? Посмотри на меня… Посмотри. У тебя взрослые дети, они взрослые, понимаешь? И сейчас они узнали, что их мать — живой человек… это нормально.
— Это неправильно.
— Возможно, но в жизни не бывает просто правильно или неправильно. В первую очередь ты мама, но и женщина тоже… может, твоим детям нужно знать и это тоже?
— Нет!
— Они уже знают.
— Нет…
— Тебе нечего стесняться, нечего стыдиться… если только меня?
— Нет… это всё я… как я могла?
— Перестань убиваться, всё нормально, идут к подъезду. Мне уйти?
— Нет, — решение созрело слишком быстро для осознания. — Нет.
Женя стоял прямо, смотрел в глаза, обменивался мужским рукопожатием с Мишей в тот момент, когда Наташа мечтала только об одном — чтобы земля разверзлась под её ногами от стыда.
Короткие представления, короткие уточнения.
— Евгений.
— Михаил.
— Меня Саша зовут.
Потом, оставшись с детьми, Наташа не знала, что сказать. Что говорят в таких случаях? Она не изменяла их отцу. Их отец умер, но он жил в каждом квадратном сантиметре этой квартиры, в каждой полке на антресолях, в вещах, уже собранных в пакеты, но ещё стоящих в пустующей комнате…
— Мам, не нужно ничего говорить, я понимаю, правда, а Саня… она тоже поймёт, позже. Она просто скучает сильно, она больше помнит, чем я, наверно из-за года разницы… мама, почему не я старший, я тоже хочу помнить больше…
— Я помню всё, сынок, всё, — только легче ли от этого?
Казалось, Сашка быстро пережила «предательство» матери, словно забыла. Она спокойно здоровалась с Мишей, когда он заходил в командировках, а после сказанных слов Жени: «Мам, у тебя вообще-то свой дом есть… в смысле…» — и ночевал. Она могла попросить «прикрутить вот эту фиговину во-о-он на ту полочку», если под рукой не оказывалось высокого брата. Интересовалась службой Миши, местностью, где он живёт, и даже пообещала приехать, потому что определённо рассказы Миши заслуживали красиво обработанных фотографий — увлечение Саши или даже её будущая специальность. Сашка хотела стать фотографом. Она уже давно увлекалась этим, но сейчас планы стали обретать черты и направление, в котором двигаться. Сашка вела себя странно для резкой, взрывоопасной, требующей справедливости и крови девушки, привыкшей к мягким уступкам матери…
Неизвестность, зыбучесть, как в песках, засасывала Наташу. Она машинально работала, зная своё дело от и до, отслеживая новые законы и дополнения, держа в уме цифры и факты, машинально ходила в фитнесс-клуб, ставший привычкой, разговаривала с сослуживцами… ей хотелось остановить эту зыбучесть, вязкость, в которой она увязала, в которой её укачивало. Нужна была какая-то опора.
Скорей всего, её пугали перемены, дети уже выросли, ещё год-два они будут нуждаться в Наташиной поддержке, а потом уйдут в свою, взрослую жизнь…
Её жизнь была похожа на колесо в клетке мыши. По кругу. Работа. Дети. Изредка друзья. Ещё реже — Миша. А хотелось, чтобы кто-то остановил это колесо. Кризис среднего возраста, усмехалась женщина, возможно, не так уж и шутила Марго, когда говорила про открывшиеся экстрасенсорные способности…