Страница 44 из 60
- Взрывчатый материал, - ответил тот, - состоял из очень тяжелых элементов, создаваемых за мгновение до взрыва, с периодом полураспада в долю секунды. За несколько минут после взрыва радиоактивность упала ниже опасного уровня.
Марин кивнул, и его мышление снова заработало.
- Лет десять назад вышел в отставку генерал-майор Инскип, - сказал он. - Этот человек еще жив?
- Да. Ему за восемьдесят, но он все еще полон сил.
- Он был величайшим авторитетом в области оружия прошлого века, с которым я когда-либо разговаривал, - медленно проговорил Марин. - А во время второй атомной войны использовалось немало видов вооружений. Я хочу, чтобы вы послали к нему комиссию экспертов по вооружениям и получили бы от него информацию, которую, как я знаю, он собирает. Особенно меня интересует, какие защитные меры использовались против различных методов нападения.
- Я уверен, что Инскип будет рад вас видеть, - заметил помощник. - Я слышал, он чувствует себя совсем одиноким.
Марин снова перевел взгляд на участок взрыва.
- Значит, материал бомбы имел очень короткий период полураспада, задумчиво пробормотал он.
Подрэйдж, который уже некоторое время, обернувшись, прислушивался к их разговору, заметил:
- Кто бы ни скинул эту бомбу, он явно намеревался уничтожить именно эту площадь и тех, кто на ней находился, но не более того. Еще до того, как вы сообщили о непричастности каких-либо организаций Джорджии к этому взрыву, мы уже подозревали, что они не имеют к этому никакого отношения.
- Что вы нашли на грузовой станции, где приземлялся самолет с бомбой? - поинтересовался Марин.
Ему ответил помощник:
- Там чисто. Машина просто использовала место для парковки, но никто не проводил ни погрузки, ни разгрузки.
- Понятно, - сказал Марин. - Она ждала там инструкций или же была настроена на срабатывание по определенной временной схеме.
Что его поражало, так это огромное количество ценного материала, которое было принесено в жертву, а также рискованные меры, принятые только для того, чтобы уничтожить один из аспектов человеческой деятельности, по поводу которой Мозг почему-то испытывал опасения. Он не подвергал сомнению аргументацию этой великолепной мыслящей машины. Ее оценка опасности была совершенно адекватной. Но безжалостность, с которой она действовала, обострил в нем осознание ценности изобретения Траска.
"Может ли человек, которым овладело такое устройство, - подумал Марин, - позволить себе поражение?"
Некоторое время спустя он уже стоял среди разрушенных останков квартиры Траска, и тревога пульсировала в нем в унисон с болью, неотступно подбиравшейся к нему.
Пол в квартире почти полностью сохранился. Об относительности этого факта свидетельствовали таблички, развешанные здесь и там: "Опасности нет", "Сомнительно", "Опасно" и - в некоторых местах - "Очень опасно". Эти последние места Марин тщательно обходил. Однако он без колебаний направился в бывшую спальню, хотя на одной из стен красовалась табличка "Опасно". Там не было ни остатков кровати, ни пятен крови. Он осторожно поинтересовался у сопровождающего, и тот, проглядев список, который держал в руке, ответил: "На всем этаже не найдено никаких тел, сэр".
Это заставило его забыть о тянущей боли в плече. До сих пор он питал слабую, но очевидную надежду, но сейчас эта надежда пропала. На него нашла странная апатия. Он почувствовал упадок духа, тупую уверенность в том, что случилось самое худшее, и бесконечную грусть. Он посмотрел на то место, где увидел Риву в первую ночь, вспомнил ее загорелое, обнаженное тело, полуприкрытое покрывалом. И тут же представил себе это тело в момент ужасающего взрыва - обугленное, дымящееся, мгновенно превратившееся в легкий пепел. А в разрушенных зданиях площади Группы 814, всепоглощающая вспышка огня уничтожила десятки других людей, предложивших Уэйду Траску поддержку. И невероятно тревожным был тот факт, что они погибли из-за того, что он открыл тайну.
Когда на негнущихся ногах он шел к лаборатории, ему пришла в голову другая мысль: даже если он и избежит казни, то ему не уйти от преследований Мозга. Мозг будет непрестанно искать индивидуума, который знает о его существовании. Значит, пришло время логически осмыслить ситуацию.
"Собираюсь ли я и дальше пытаться спастись?" - спросил сам себя Марин.
Он понял, что все это время он просто ждал. Ждал, что произойдет нечто такое, что автоматически выведет его из затруднительного положения.
Если представить всю эту ситуацию как военную кампанию - кто тогда окажется его врагом?
Мозг?
Он ощущал беспокойство и нерешительность. Преодолевая боль, Марин наклонился и убрал с дороги обожженный металлический стержень. И лишь затем смог заставить себя посмотреть на то место, где, по его расчетам, должно было лежать его собственное тело. Прямо здесь два дня назад сознание, которое было Уэйдом Траском в теле Дэвида Марина, встретило мгновенную смерть. Это событие немного запутало проблему - но не слишком. Если его врагом действительно был Мозг, он был в праве считать, что все прочие были просто марионетками.
- Просто... - он едва не проговорил эту мысль вслух, пытаясь отмести колебания, - Да они и есть марионетки!
Как могло случиться, что такому компетентному, облеченному властью человеку, как Великий Судья, не удалось обнаружить Мозг? Это означало, что все, кто занят этими поисками, должны быть агентами Мозга. В противном случае поиск такой крупной структуры оказывается просто фарсом. Поиски просто не могли кончиться провалом. Он вспомнил слова Слэйтера относительно засекреченности этих поисков. Любой офицер Контроля, целенаправленно занимавшийся исследованиями в этом направлении, давал подписку о неразглашении. Каким-то образом им удалось окружить эту проблему ореолом страха и молчания. Даже просто упоминать о том, что Мозг когда-то существовал, стало опасным.
В этот момент Марин подошел к тому месту, где раньше находились странные часы Траска. Наклонившись, он посмотрел, не осталось ли от них каких-нибудь проводов. Но перед его внутренним взором в этот момент стоял образ Мозга - такой, каким он себе его представлял.