Волчица

И они отправились дальше, взяв недорогой автомобиль, коих тысячи на дорогах страны, в прокате. Даринка всё так же куталась в плед, но теперь уже на переднем пассажирском сидении и дремала, а урождённый Люпо внимательно следил за дорогой, всё также вцепившись в руль, и о чём-то напряжённо размышлял, изредка бросая взгляды на соседнее сиденье. Вскоре и эту консервную банку беглецы были вынуждены бросить, чтобы пересесть на вонючий старый автобус. Что Дарине, что Даниэлю было некомфортно в общественном транспорте, полном резких звуков и разнообразны запахов. И если для юной волчицы это была лишь какофония неопределённой вони, то Дан мог сказать, на каком месте три недели назад спал человек без определённого места жительства, куда прилепил мятную жвачку пацан пяти лет, а девушка, сидевшая сейчас через кресло перед ними читала книжку с пометкой 18+, отчего запах её желания раздражал чувствительный нос волка-одиночки. 

Дарине тоже было нелегко. Она вздрагивала от малейшего шороха и резкого звука, боясь, что вот-вот беглецов нагонят верные псы её мужа или же сам вожак. Что он сделает, когда их схватят, она даже не могла представить. Но почему-то смерть не казалась ей такой уж страшной карой, когда она вспоминала светящиеся алые глаза чёрного волка.

***

А Дамир искал. Его псы медленно двигались по следу, и он вместе с ними. Наказать младшего непутёвого братца он желал самолично, как и беглую неверную жену. Конечно, новоявленный вожак знал, что не глупая девчонка была инициатором побега. Вот только чего не ожидал новоиспечённый муж, так это того, что его пара окажется настолько недалёкой. А ещё был уверен, Дан закончит, что не позволил себе сделать в прошлый раз, чему помешало его благородство, хотя бы для того, чтобы отомстить старшему брату. Что ж, ещё одна причина для скорой и мучительной смерти Даниэля. А с девочкой он ещё не наигрался. Да и жена всё же была необходима волку его статуса

Хотя, если говорить честно, Дамир не ожидал подобного шага от своего брата и девчонки.

***

Ночевали они не в чистом поле и в обличие зверей, как кто-то мог подумать, несмотря на временную неспособность Даринки оборачиваться, а в мелких гостиницах, которые были больше похожи на клоповники.

В них тоже стоял невероятный смрад, но Дан Люпо целенаправленно выбирал недорогие (что уж там говорить, самые дешёвые) места, чтобы смешать их собственный запах, который мог учуять любой зверь, с вонью людей, замести следы, хотя и был уверен, что ему это плохо удаётся. 

Было тяжело. Если он сам привык путешествовать в таких условиях во время своего вынужденного изгнания (хотя тогда он выбирал места намного дороже), то для юной волчицы это был настоящий удар. Она и вовсе могла потерять острый нюх оборотницы без надлежащей подготовки, если бы Дан не усыпил её волчицу, каждые несколько часов делая девчонки уколы. 

Запах самой Дарины изменился после её становления, как волчицы, стал более ярким и будоражущим. Если и до этого ему было тяжело находиться рядом с ней, чувствовать её аромат и сдерживать себя, чтобы не уткнуться носом в девичью шею, то сейчас было и вовсе невыносимо. Он молил Луну закончить эту пытку, мечтал перестать ощущать так ярко этот запах, словно она была его избранницей, ведь он до сих пор не мог найти объяснения тому, что волк чуть было не загрыз девчонку во время Большой охоты. Вот только Луна оставалась глуха к страданиям своего дитя. И Даниэль Люпо продолжал дальше тренировать свою выдержку. 

Даниэль не раз и не два во время их которкого путешествия задумывался, не зря ли он задумал всё это, стоило ли вовлекать Даринку в их извечную борьбу. Но дело уже было сделано, время, как известно, невозможно повернуть назад. То, что он сделал под влиянием эмоций, было необходимо завершить. И всё же иногда ему становилось жалко девчонку, но что-либо исправить было уже невозможно. 

Казалось бы, что может быть проще? Нужно лишь прикончить девчонку. Но не хотел Даниэль обрывать жизнь девушки, которая однажды забрела на старую детскую площадку и встретила там его, Дана, после чего её судьба была предрешена. Не желал младший из братьев убивать её сам, но знал, после того, что он сделает совсем скоро, Дамир свернёт девчонке шею сам.

Ни один волк, обретший пару, никогда не будет ни с кем её делить. 

Даниэль вновь приручал совсем неопытную девушку к себе лёгкими прикосновениями, мимолётными поцелуями собранных в тугую косу волос. Ему было важно, чтобы она снова начала ему доверять. Даниэль чувствовал, что ещё не всё потеряно. 

После того, как злость на брата немного поутихла, ему становилось стыдно за то, что втянул Дарину, но было слишком поздно.

Поначалу девушка шарахалась от него, словно от прокажённого, но постепенно привыкала, вновь училась доверять, а затем и вовсе тянулась за тёплом его руки, за тем, что он предлагал ей. 

Любовь и привязанность медленно, но верно восставали из пепла, становясь более крепкими. Что можно было ожидать от девчонки, познавшей первую любовь? И пусть сердце было разбито, но не до конца изжили себя чувства. И то, что она считала предательством, при правильной подаче наивной девушке становилось актом самопожертвования и заботы. Сейчас она была готова простить Дану всё, но интуиция просила, нет, даже молила не делать этого (а может, это было хвалёное звериное чутьё?), Дарина чувствовала, что что-то не так. 

Даниэль приручал, а Дарина была всё такой же недоверчивой, несмотря на всё свои чувства. Но уже через пару дней она отвечала на поцелуи мужчины, который был не прочь продолжить их знакомство и в качестве любовников, что изначально планировалось, когда он хотел назвать её своей супругой. Она отвечала со всем присущей страстью и робостью, известной лишь девственницам, вот только дальше она не могла зайти.