Страница 132 из 149
Раньше тут было какое-то кафе или ресторан. Барная стойка и огромные витрины выглядели потрясающе со стороны улицы. Бревенчатые потолки, китайские фонарики, которые до сих пор висели, но выглядели до ужаса нелепо, и Эмили бы улыбнулась, сразу решая все изменить. Я стал всегда думать, а что бы сказала Эмили? Как бы она поступила? И самое главное: «Станет ли когда-нибудь легче?»
— Мне нравится это здание, — осмотрелась сестра. — Мне кажется, оно идеально подходит, но нужно сделать перепланировку, и я закажу мебель. Мы займемся этим завтра, а сегодня украсим палату Эмили.
— Для чего? — спросил я в замешательстве.
— Сегодня Новый год, Брайан. Это ее любимый праздник.
Боль. Это должен был быть наш первый Новый год. Каждый праздник, который Эмили пропустила, оставляет незаживающие шрамы в моей душе. Новый год — всегда надежда на что-то хорошее. Это мечты о счастье. Это трепетное ожидание, что наступающий год непременно будет лучше предыдущего, а все беды, разочарования и горести останутся в прошлом. Именно в канун Нового года как никогда хочется верить, что все самые сокровенные желания обязательно сбудутся.
— Мы берем это здание, — сказал я девушке. — Оформляйте.
— На сколько месяцев? — улыбалась она.
— Что вы имеете ввиду?
— В аренду на сколько месяцев?
— Я не беру его в аренду, я его покупаю.
— Оно стоит...
— Мне плевать, — прервал я ее. — Готовьте документы.
— Тебе и правда понравилось? — спросила Лидия, когда девушка ушла.
— Тебе понравилось, — пожал я плечами. — И если ты считаешь, что оно понравится Эмили, то я тебе верю.
— Давай, сегодня ты придешь к Донне, — направились мы к выходу. — Я хочу приготовить ужин.
— Вы — моя семья, Лидия. Но этот Новый год я проведу с Эмили. Я выбираю ее.
— Знаешь, смысл Нового года — получить шанс. Шанс воспринимать жизнь такой, какая она есть. Тебе не сбежать от себя. Не важно, как ты себя чувствуешь, поднимайся и иди дальше. Так мне сказала Донна. Она часто говорила это Эмили, и ты должен послушать нас.
— Тебе нравится Донна? — сели мы в машину.
— Она лучше меня. Красивее меня. Иногда я думаю, что она совершенство, ведь столько лет держит Эмили на плаву. А это задача не из легких.
Я усмехнулся своей сестре и, когда мы подъехали к больнице, прежде чем выйти, сказал:
— Я ценю вашу поддержку и твою в особенности, Лидия. Я люблю тебя, но не надо. Я не просто люблю свою жену, она моя жизнь, понимаешь? И я не хочу быть без нее.
— Ладно, однажды мне Эмили сказала, что у тебя есть чувства, и видимо, тот вечер их задел и немного тебя расстроил, да?
— Иди в палату, — покачал я головой, улыбаясь ее шутке. — А я зайду к доктору и узнаю насчет новых анализов.
Сестра — особенное создание. Она есть, и этого, по большому счету, достаточно для счастья. Люди не ценят, пока имеют. Я же это понял, пусть и ценой одиночества многих лет.
— Здравствуйте, мистер Томилсон, — постучал я в кабинет. — Можно?
— Конечно, мистер Прайсон, — улыбнулся мужчина. — Входите.
— Я хотел бы украсить палату Эмили и быть с ней сегодня ночью.
— Вы можете, мистер Прайсон. Это частная клиника, и я не думаю, что ваша жена будет против, если ее родные и близкие будут рядом с ней в новогоднюю ночь.
— Это ее любимый праздник, — хмыкнул я. — Что с анализами?
— «Никто не может вас разрушить, кроме вас самих, и никто не может вас спасти, кроме вас самих», помните эту фразу? — я ничего не ответил, и доктор продолжил: — Мы нарисовали этот мир. Все наладится и будет хорошо. Не бойтесь перемен. По своему опыту скажу — все, что ни делается — все к лучшему. Пережить и вытерпеть можно все, каким бы убийственным не казалось сначала.
— Ладно, — расстегнул я пиджак. — Так что с анализами?
— Мне жаль, мистер Прайсон. Но я не уверен, что ваша жена когда-нибудь откроет глаза. Мы можем и дальше держать ее на препаратах и поддерживать в ней жизнь, только по-настоящему она не живет. Миссис Прайсон больше не живет как прежде, и если вы на что-то еще надеетесь, то я просто не знаю, что делать.
Я ничего не ответил, а просто вышел из кабинета, направляясь к Эмили. Я чувствовал дикую ненависть к себе. Сам факт того, что я угробил время на работу раньше, злила меня, ведь я мог провести его с Эмили. Такая, как она, бывает раз в жизни. Такое чувство, что она искала меня, но, когда нашла, мне не хватило силы защитить ее. Ее образ всегда в моей памяти, и взгляд стоит больше, чем миллионы слов других людей. Сегодня я понял, что мне не хватит жизни, чтобы любить ее. Те, кто причастны к этому, сейчас или убиты, или под арестом. Но осознание этого не помогает. Оно не делает боль меньше или даже терпимей. Я остановился в ступоре. Палата была другой. Наряженная елка стояла возле окна. Бутылки шампанского и фрукты на столе. Также в палате появились мягкие кресла с диваном, на которых было несколько подушек и пледов. На столе возле другого окна было множество подарков, и гирлянды развешаны на стенах комнаты. Эмили была одета в легкое белое платье, и я склонился над ней, вдыхая аромат ее тела и нежно касаясь губ. Я знаю, она моя. Она и только она, без сомнения. Пусть сейчас мы в разном времени, я знаю, что эта женщина и есть полюс моего притяжения.
— Мы подумали, что должны быть с ней рядом, — сказала Донна. — Поэтому украсили елку и палату.