Страница 6 из 22
– Кого – его?
– Павла. Работаешь на него?
Мужчина усмехнулся и потер щетинистый подбородок ребром ладони.
– Это вряд ли.
– Если ты имеешь что-то против Павла, то должен знать, что я тебе не враг, – быстро затараторила я, надеясь обернуть сложившуюся ситуацию себе в пользу.
Продолжая вертеть в руках выключенную камеру, незнакомец покосился на меня с любопытством:
– В каком смысле?
– Он… он убил моих родителей и собирается упечь меня в сумасшедший дом. Кем бы ты ни был, я уж точно не стану тебе мешать. Дай мне уйти, и я… ничего никому не скажу.
– Вот как… - мужчина болезненно сморщился; по-видимому, полученное ранение доставляло ему определенные неудобства, о которых я думала с легким злорадством, все еще допуская, что мне придется использовать это в целях самозащиты. – Я слышал о тебе. Говорят, ты и вправду чокнутая.
Не решившись прокомментировать его слова, я смотрела ему в глаза, более не предпринимая провальных попыток сбежать. Внешний вид незнакомца, его непонятное ранение, то, что он говорил – все наталкивало на обнадеживающую мысль о том, что мы встретились пусть не с одинаковой, но схожей целью. Только его исполнение обещало быть не в пример лучше задуманного мною.
Но чем бы он тут ни занимался, я в любом случае нежеланный свидетель. И уже не так важно, что мне о нем ничего не известно; главное, я видела этого типа и при случае могу рассказать о нем не тем людям.
И вдруг я подумала о другом. Вполне возможно, он не боится, что нас кто-нибудь застукает под окнами чужого дома, потому как внутри больше нет ни единой живой души…
Между тем моя одежда намокала. Поморщившись, я провела ладонью вдоль расстегнутого края своей куртки, пальцами коснулась мягкой ткани свитера и приблизила к лицу окровавленную перчатку.
– Это моя, – буркнул мужчина, имея в виду кровь. Застегнув мой рюкзак, он вдруг резко схватил меня чуть выше локтя, вынуждая подняться на ноги. Сил у него, даже раненого, было хоть отбавляй.
– Я помогу тебе, - вполне осознанно шепнула я, стремясь во что бы то ни стало отдалить момент собственной казни. – У тебя кровь хлещет, сам не выберешься.
Смерив меня недовольным взглядом, он фыркнул и даже покачал головой.
Сковывающее напряжение стало еще сильнее – я понятия не имела, как вообще могу выбраться из случайной переделки живой и невредимой. В этот момент неизвестный вдруг покачнулся, чертыхнулся вполголоса, вновь бросил на меня быстрый взгляд и, наконец, кивнул:
– Слышь, рыбинка… у тебя по-прежнему три секунды, чтобы двинуться с места.
И я, конечно, двинулась. Шустро подхватила с земли рюкзак, просунула ладонь под локоть странного типа и, поддерживая его, двинулась к воротам.
Я понимала, что делаю что-то совсем не то, ввязываюсь в ненужную мне историю, даже близко не представляя, в чем она заключается. Мне надо было бежать отсюда в тот миг, когда я обнаружила, что калитка, ведущая на территорию Павла, подозрительно не заперта. Теперь иного выхода нет, я должна вытащить отсюда неизвестного мужика и попытаться втолковать ему о полезности своей персоны в живом, так сказать, виде. Он явно не друг Павлу, и это все же в какой-то степени нас объединяет. Незнакомец мутит что-то против дядюшки… я почти уверена, что это так.
Мы уже порядочно отошли от дома, когда мужчина, все это время хранивший молчание, вдруг остановился и высвободил свой локоть. В его руках появилась черная прямоугольная коробочка, на которой я заметила выпуклую красную кнопку. Нехорошее предчувствие не заставило себя ждать, я раскрыла было рот, чтобы попытаться… остановить? Убедить не делать этого?.. когда он опустил палец на кнопку, и позади нас раздался оглушительной силы взрыв.
Я застыла, глядя только в его глаза, мутные, темные, очень страшные.
И вдруг стало неправдоподобно тихо, все звуки исчезли, наглухо сметенные мощной взрывной волной. Я открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Едва найдя в себе силы разорвать визуальный контакт с незнакомцем, я оглянулась, чтобы увидеть, как яркое пламя бушует на том месте, где совсем недавно располагалась невзрачная дачка Павла.