Страница 12 из 72
- Как я попаду в другой мир? Мне придется умереть в этом?
- По сути, все вы только мысли, которые легко лишить телесной оболочки.
Я представила на минуту, что мои мысли вдруг материализовались. Уууфф... у меня были не самые идеальные мысли.
- Если не передумала спасти свою сестру и ее дружка, то дай мне свою ладонь…
Я протянула руку демону. Даже гордясь тем, что она почти не дрожала. Он плотоядно улыбнулся, поднося ладонь к губам. Со стороны все выглядело так романтично. Вот только острые клыки пропороли кожу, причиняя острую боль. Мир поплыл перед глазами.
Тьма, тьма, тьма. Холод. Я не знала, сколько прошло времени в темноте.
Первые осязательные ощущения - холодок по коже. Звон.
Одинокий крохотный огонек во тьме. Я двинулась навстречу единственному ориентиру, едва передвигаясь в липком тумане. Потратив последние силы, чтобы вырваться на свет.
И оказалась в темнице.
Стоило ради этого так стараться.
Я стояла посредине камеры, в которой и смотреть было не на что. По стенам скамейки. В центре – низенький стол. Стены из камня. Окон нет. Вот и все… камень и одиночество.
Я села на край скамьи и сжала руки в кулаки. Разжала. Посмотрела на них внимательно, как будто видела их впервые в жизни. Эти обломанные ногти с дорожкой пыли по каемке. Выступающие веточки вен на тонких запястьях. Ощупала свое лицо. Мои руки, тело, лицо - я совсем не изменилась.
Я забарабанила что есть мочи в дверь, не жалея сил и рук, пока не выдохлась.
Никто не пришел. Ко всему привычная стража даже не обернулась.
Я сползла на холодный пол и захлюпала носом.
На четвертый день заточения, ожидая желеобразный обед, я дождалась конвоиров. Два молодца человеческой наружности вытолкали меня из камеры и проводили к сержанту.
Указав глазами на стул, немолодой и грузный сержант (как я перевела на земной манер его невысокий чин) сел напротив, влепив мне в лицо рыжие, как ржавчина, зрачки.
- Ну-ну… не бойся, - я судорожно вздохнула, растирая окоченевшие кисти рук, - мы всего лишь зададим пару вопросов.
Почесав морщинистый лоб, он продолжил.
- Приступим… Владислава, если не ошибаюсь?
Я, молча, кивнула, изо всех сил стараясь не зареветь.
- Хорошо, девочка, если так пойдет и дальше, очень скоро ты окажешься на свободе. Так-так… ты у нас не горная?
Я еще раз кивнула. На всякий случай.
- Но и не из Поднебесья?
Шея привычно дернулась вверх-вниз.
- Так откуда ты? Из народов Ушедших? Но они вымерли.
Воцарилось тягостное молчание. Я прикрыла опухшие глаза. Какие-то шедшие вымерли? Как динозавры.
Голос сержанта зазвенел сталью.
- Девочка, у нас тут война, а не чертова прогулка под звездами…
Сержант недоверчиво просверлил меня глазами.
- Возможно, – сухо ответил капитан, - заметь, я произнес, возможно – ты действительно ничего не помнишь. Допустим, контузия. Если это так, мы отправим тебя к психам.
Он кивнул ближайшему охраннику у двери.
- Отведи ее обратно. Для курса «покаяния» сойдет. - Капитан, игнорируя меня, упорно смотрел в сторону. - Если и это не поможет, мне жаль тебя, девочка.
С потолка назойливо капала вода. Камера - каменный мешок с выщербленными стенами - сводила с ума. Я брезгливо поковырялась в отвратительном на вид желе. Зачерпнув горку сизого нечто, попробовала было донести до рта, но остановилась на полпути. Ложка жалобно звякнула, ударившись о противоположенную стену. Дверь распахнулась, впуская девушку. Милейшее создание с длинными темными волосами и рубиновыми ягодами глаз на круглом лице.
Она нерешительно остановилась на пороге и тут же повернулась к двери, стуча по ней сжатыми кулачками:
- Выпустите меня! Я ни в чем не виновата!
В ответ послышалось эхо уходящих шагов и звонкие удары воды о камень.
- Все мы здесь по ошибке, - я с интересом изучала новенькую.
Несчастная несколько раз толкнула дверь и, выдохнувшись, опустилась на скамью.
- Они обвиняют меня в незаконной связи…
- Я потеряла память, поэтому плохо ориентируюсь в законах, - затараторила я заранее подготовленную отговорку.
- Я обучаюсь… обучалась на врача, возможно могла бы тебе помочь, но теперь… - Лицо девушки подернулось злостью, - Не переношу солдафонов. Они все помешены на своей войне, а мы должны собирать по кусочкам кости и сшивать разорванные раны.
- Как долго идет война?
- Ты не помнишь? – В ее лице отразились попеременно ужас и жалость. - Мы всегда стремились к прогрессу, развивались технологически. А Горные - другие. Не такие как МЫ. И всегда такими были. Это они развязали войну.
Мы невольно вздрогнули от далекого крика, сорвавшегося в тонкий визг.
- А дальше и рассказывать нечего. Никто и не знает толком, с чего началась война. Я с ума здесь сойду, - продолжила она без перехода и вдруг зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону.
- Ничего, - я легонько коснулась ее плеча, - трудно только первое время, а потом привыкаешь.
Я не собиралась исходить слезами, собрав всю свою волю, точно сжатая пружинка. Я ждала, что предпримут мои тюремщики.