Страница 302 из 304
Софья Михайловна её не жаловала. Впрочем, неприязнь сия была взаимною, но замечая, сколько огорчения доставляет André затянувшаяся вражда и ради того, чтобы доставить удовольствие своему супругу, Надин ответила согласием на приглашение.
Величавым жестом Надин скинула салоп, подбитый мехом соболя, на руки прислуге и поправила причёску перед зеркалом. Только после того обернулась к хозяевам, вышедшим встретить графа и графиню Завадских в переднюю. Встретившись взглядом с Раневским, лишь чуть заметно улыбнулась. Ничего не всколыхнулось в душе, страсть сия давно подёрнулась пеплом, оставив лишь светлую грусть, да воспоминания о безвозвратно ушедшей беззаботной юности.
Взгляд Софи оставался холоден, но заметив, как ладонь графини скользнула в руку супруга, в поисках поддержки, оттаял, потеплел. А когда вслед за графской четой в передней появилась нянька с графским наследником на руках, так и вовсе от былой настороженности хозяйки Вознесенского не осталось и следа. Улыбка светлая и радостная озарила её лицо, и она первая раскрыла объятья, сделав шаг навстречу графине. Надин слегка смешалась, но устоять против такой встречи не смогла. Обменявшись приветствиями и поцелуями, вся шумная компания покинула переднюю и переместилась в уютную диванную, где уже был накрыт стол с лёгкими закусками к чаю, дабы подкрепиться перед тем, как ехать ко Всенощной.
Ступив на порог, Надин окинула взглядом комнату. Прежде ей не доводилось бывать в Вознесенском, только в Рощино, хотя когда-то и грезила о том. Кити поднялась навстречу вошедшим, расцеловала Надин в обе щеки и замерла перед Андреем. Что-то давно забытое шевельнулось в душе при взгляде на него. Светлые кудри, внимательные серые глаза, едва заметные лучики тонких морщинок вокруг глаз и та самая улыбка, что прежде сводила её с ума.
Как же давно они не виделись, сколько времени прошло, сколько всего когда-то разделило их и события, и люди, и вот он вновь, так близко и, одновременно, так далеко. Завадский склонился над рукой Кити, и едва коснувшись её губами, выпрямился, глядя ей прямо в глаза. Кити не отвела взора. Андрей улыбнулся ей легко и непринуждённо, и морок, что нашёл вдруг на неё, отступил. Что было, то было, и уж давно быльём поросло.
- Вы с каждый днем всё краше, Екатерина Сергеевна, - заметил Завадский.
- Благодарю, - опустила ресницы Кити. – И пусть я даже знаю, что вы мне льстите, - рассмеялась она, - но, тем не менее, мне ваша лесть приятна.
У Надин похолодело сердце, пока она сквозь ресницы наблюдала за супругом и madame Морозовой, но перехватив взгляд Кити, полный любви и обожания, адресованный супругу, она тихонечко перевела дух. «Показалось, пустое всё», - успокоила она саму себя.
Вернувшись из Парижа, André переменился. Исчез пылкий влюблённый в неё молодой человек. На смену ему явился мужчина, знающий себе цену. О сколько раз она изводила себя муками ревности, замечая пылкие взгляды московских красавиц на светских раутах и балах, адресованные молодому полковнику. Но ни одной из них не удалось расположить его к себе, а уж тем паче завоевать его благосклонность. Граф Завадский хранил верность своей графине. Но всякий раз, вспоминая о том, с каким пренебрежением относилась к нему прежде, каким долгим оказалось его молчание в разлуке, как сильна была его обида, Надин ощущала, сколь хрупким было их перемирие, сколь хрупкой была его любовь к ней. От того и старалась, как могла, сохранить то немногое, что ей осталось. Только лишь с рождением сына, к ней вернулась былая уверенность в его чувствах, но полученного опыта с лихвой хватило, чтобы понять, как легко она сама чуть не разрушила собственное счастье.
Двери, ведущие в диванную, распахнулись под рукой лакея, и в комнату ступила Маша. При взгляде на племянницу, Александр с трудом подавил тяжёлый вздох. Восемь лет минуло с того дня, как он заставил Натали передать ему опёку над дочерью Анатоля. В первый год они не выезжали в свет и у себя визитёров принимали неохотно. Как и полагала Софья, столичный свет, жадный до скандалов и сплетен, не мог оставить без внимания чудесное воскрешение madame Раневской. Слухи о её скандальном сожительстве с князем Чартинским в Париже догнали её в Петербурге. Немало времени понадобилось, чтобы о том ежели и не забыли, то перестали обсуждать в каждом салоне, от того и вывели Машу в свет, когда ей уже восемнадцать минуло. Три года Софья исправно выполняла взятую на себя роль la patro
Поприветствовав собравшихся, Мари присела в самый уголок, откуда вся комната была ей хорошо видна, тогда, как сама она внимания не привлекала.
Наконец, настала пора ехать. К крыльцу подали две превосходных тройки, и всё многочисленное семейство за исключением младших его членов отправилось в небольшой храм в близлежащем селе.