(Не)естественный отбор

Фридрих Гёссе довольно улыбнулся, видя реакцию публики. Он знал, что самое интересное – еще впереди.

– Позвольте полюбопытствовать, и на ком же вы протестировали данное вещество? – язвительно спросил пожилой доктор наук, приехавший на конференцию по личному приглашению Гёссе.

– На добровольцах, в том числе и на себе, – ответил Случайный.

– И когда мы сможем увидеть результат? Лет через пять? Через семь? – не унимался старичок.

Дэн несколько раз щелкнул мышкой, и на экране крупным планом появилась фотография очень пожилого оборотня, полностью седого, с глубокими морщинами, изрезавшими лицо.

– Это фотография моего отца за месяц до его смерти. Ему было двадцать шесть с половиной лет.

Затем фотография сменилась, теперь на слушателей с экрана смотрело лицо самого Дэна. Черноволосый, подтянутый, с легкими лапками морщин возле глаз и вертикальной чертой между бровями. По человеческим меркам он выглядел лет на сорок- сорок пять.

– А сейчас вы видите фотографию, сделанную в день моего рождения. Мне исполнилось на тот момент двадцать семь лет, и это было два месяца назад. Я могу представить любые документы и свидетельства, начиная с выписки из роддома и заканчивая кандидатской.

Забытый всеми Лей ехидно ухмылялся, глядя на маститых ученых, застывших с открытыми ртами.

– Но… Но… Как вы могли? А разница в биохимии эльфов и оборотней? – промямлил один из ученых. – Побочные эффекты? Это же такой риск!

– Для уважаемых коллег не секрет, что эльфы при использовании данного вещества, кстати, они начинают его вводить младенцам с двухмесячного возраста, помимо биологического развития тормозят и умственное развитие. Поэтому эльфийские дети больше напоминают аутистов со средней степенью развития болезни. Но если начать применять это средство во взрослом состоянии, при уже развитом мозге и сформировавшихся нейронных связях, то снижения мозговой деятельности не происходит либо оно идет в незначительной мере.

Насчет побочных эффектов. У меня есть гипотеза, что данное средство при разработке испытывали на оборотнях. И если господа ученые-историки поднапрягут память, то вспомнят множество подобных примеров в истории. На оборотнях испытывали все лекарственные средства, все медицинские методики, и это вполне объяснимо, ведь оборотни не считались разумными существами, но при этом могли говорить и описывать свои ощущения, а также плодовитость и краткая продолжительность жизни… – Дэн остановился, немного продышался, успокаивая нервы, глотнул воды и повторил. – Да, продолжительность жизни оборотней позволяла даже людям проверить последствия использования того или иного средства. Так что была высокая вероятность, что данное средство работает и на оборотнях. Что, собственно, и подтвердилось.

И еще момент. Подумайте о том, что если бы не это средство, я бы уже умер от старости, так что любые побочные эффекты – это всего лишь мелкие неудобства, которые я готов потерпеть.

– А на людях вы не проводили эксперименты? – спросил дрожащим голосом какой-то старичок.

– Так как исследования проводились закрыто, то отдельно мы добровольцев не искали. Так уж получилось, что у нас в команде несколько оборотней и всего пара человек, причем довольно молодых, поэтому… – тут Дэн развел руками.

– Вы говорите, что вас несколько оборотней, скажите, а все инорасцы последовали вашему примеру? Есть ли еще данные по другим добровольцам?

Случайный позволил себе расслабиться, пошли вопросы медицинского характера, люди вполне логично заинтересовались личными проблемами, например, можно ли продлить свою жизнь.

– Да, всего в эксперименте участвовало несколько десятков оборотней, помимо меня. У всех показатели отличные. Время вспять, конечно, повернуть невозможно, но процесс старения замедляется в разы. Точные данные пока не собраны, так как временной отрезок мал, всего лишь семь лет. Мы предполагаем, что чем раньше начать вводить препарат, тем больше срок жизни. Но насколько? На примере эльфов и конкретно Лея мы можем видеть, что период взросления увеличивается примерно в три раза, но каковы пределы, думаю, не знают даже эльфы.

– Но что же получается? Уже триста лет, как эльфы нас обманывают? Каковы же их реальные сроки жизни? – выкрикнул молодой историк-теоретик.

– Ну, положим, обманывают они нас гораздо дольше. Вспомните старинные записи, легенды и сказки! В них говорится о бессмертии эльфов, просто раньше они изолировали себя от людей, чтобы транслировать подобные слухи, а после Красной недели у них появился данный препарат. К тому же, хочу добавить, что эльфы, рожденные после Красной недели, не в курсе о нем.

– Что это значит?

– С чего вы взяли, что не в курсе?

– Бред какой-то!

Гёссе угрожающе приподнял кожаную папку над столом, и крики сразу утихли. Случайный благодарно кивнул Фридриху и сказал:

– Опять же, официального подтверждения у нас нет, но мы проверяли эту теорию разными способами и выяснили, что эльфы в возрасте до 200 лет минимум не знают о препарате, не интересуются, какое именно вещество вводят их детям под видом прививок и искренне считают, что эльфы всегда жили так долго.

– И какие ваши дальнейшие планы? – спросил сам Гёссе.

– В течение пяти последних лет мы неоднократно пытались достучаться до вышестоящих органов, писали в РАН, президенту, министерство здравоохранения, и создавалось впечатление, что перед нами выстроили железный занавес. Нас игнорировали, отфутболивали в другие организации, отмахивались. Коллегу, помогавшего с исследованиями, выгнали с работы, мою квартиру дважды поджигали, и были серьезные проблемы с безопасностью Лея.

– Какие именно? – спросил тот же молодой ученый.

– После первого же обращения в официальные органы внезапно объявились его дедушки и бабушки и под предлогом несовершеннолетия, а по эльфийским меркам этот парень едва-едва вышел из младенческого возраста, попытались его себе забрать. Не хочу даже представлять, что бы с ним там сделали, но мы, хоть и с трудом, его отстояли. Нам пришлось пройти целый ряд судов с медицинским, психологическим и генетическим анализом, чтобы доказать его реальный возраст и отстоять независимость. Это был крайне тяжелый период, который мы прошли… ну прошли, и хорошо.

Лей по-прежнему стоял неподалеку от кафедры, но уже не улыбался. Он вспоминал те месяцы, когда шарахался от каждой тени и от каждого эльфа, как едва знакомые силовики-оборотни целыми сутками дежурили возле него, провожали в суд и на всевозможные экспертизы, и пару раз им реально пришлось силой отбивать эльфеныша от соскучившихся родственничков вплоть до приезда полиции. Тогда Лей не знал, где в этот раз будет ночевать: на диванчике у незнакомых оборотней под любопытными взглядами волчат или на топчане в сыром подвале. Пару раз его увозили из города, и он ночевал в лесу, возле костра, закутавшись в тонкий спальный мешок. И это были не самые худшие ночевки.

– С разрешения Фридриха, – продолжил Дэн, – мы засняли данную конференцию и планируем выложить видео в интернете, распространить информацию, в том числе и за границей, благо там есть заинтересованные в этом ученые.

– Так чего вы планируете добиться? Получить извинения? Оскорбить целую расу? – не унимался ученый-теоретик.

– Как я и говорил раньше, я – ученый, моя цель – найти истину и показать ее всем остальным. Я хочу, чтобы эльфы имели право самостоятельно определять свою жизнь: жить ли бесконечно долго с фактической потерей сотни лет или раскрыть свой потенциал на полную мощь. Хочу, чтобы люди перестали скрывать информацию про Красную неделю и про геноцид оборотней. Хочу, чтобы оборотни также могли выбирать, сколько им жить. Хочу, чтобы наша общая история стала доступной для всех.

Фридрих Гёссе поднялся, хлопнул в ладоши и сказал:

– Благодарю всех собравшихся! Объявляю часовой перерыв, в соседнем зале уже все подготовили к кофе-брейку. Прошу всех к столу.

Дэн на дрожащих ногах сошел с кафедры, вцепившись в папку с бумагами, в которые он не заглянул ни разу за время доклада. Лей улыбнулся ему: