(Не)естественный отбор

Пока мы переобувались в тапочки и осматривались, Лидия Васильевна успела переодеться, поставить на плиту чайник и на скорую руку накрыть стол. Вадик даже не вышел поздороваться.

– Нет, у меня шестеро: три сына и три дочки, Стан – самый старший. Да вы не хлопочите так, мы действительно не голодны.

- Ну чай-то выпьете. А к чаю у меня ничего толком и нет. Разве только мед, да еще варенье. Вы какое любите? Есть вишневое, яблочное, сливовое. Гришаня вот только малиновое ест, а к остальным и не притрагивается. А Насте любое нравится.

Я понял, что не выдержу три часа такой плотной и бессмысленной болтовни, поэтому извинился и спросил, могу ли выйти. Отец едва заметно усмехнулся и кивнул.

Как хорошо, что Настя не такая болтушка. С ней и молчать хорошо.

Позвонила Крис и сказала, что Настя вышла из детского сада и стоит на остановке, ждет маршрутку. Спросила, стоит ли подвозить Настю или следить дальше. Я был уверен, что Крис в восторге от такого приключения, но решил не закручивать интригу и попросил подругу сделать вид, будто она случайно мимо проезжала, заметила Настю и предложила ее подвезти. Я подозревал, что та тетка, напарница Насти, может доложить эльфам о побеге, и хотел минимизировать риски.

Крис отчеканила:

– Будет сделано, мон женерале! – и я услышал, как она резко дала по газам. Страшная женщина, на самом деле.

Осталось придумать, что делать в ближайшие три часа.

А тут было хорошо. Пахло луговыми травами, полынью, чувствовалась тонкая влажная свежесть, видимо, где-то неподалеку река или озеро, в садах надрывались птички, старались перекричать друг друга. При этом очень спокойно, без давящей толпы и бесконечного потока автомобилей, без телефонных трелей и бумбокса от гуляющих подростков, без резких неприятных запахов сигарет, дешевых духов и вчерашнего перегара.

Впервые за неделю меня отпустило. Словно ослабили тугую пружину, сжатую настолько давно, что уже и забылось, каково это – быть свободным. Внезапно захотелось обернуться и, задрав хвост, промчаться по всем улицам, с разбегу плюхнуться в прохладный водоем и просто наслаждаться жизнью.

Может, купить здесь дом и приезжать по выходным вместе с Настей? Помогать ее маме с садом, играть с мальчишками в футбол, открыть секцию паркура для местных. И братишек-сестренок можно привозить, пусть люди увидят оборотней вживую и перестанут их бояться.

Снова Крис:- Эй, малой, Настя лично мной, вот этими самыми руками, посажена в автобус и отправлена в нужное место. По дороге хвоста не заметила.

– Крис, спасибо. Я тебе должен.

- Да брось ты, – ее игривый голос резко изменился. – Что остроухие с ней сделали? Я впервые такое вижу. Человек-зомби, по-другому и не назовешь. Я б посоветовала ее к психиатру отвезти, чтоб он завизировал изменение состояния. С этим, наверное, и в суд можно пойти.

– Крис, мы об этом подумали тоже. Но это потребует времени, а я хочу лишь, чтобы Настя была в порядке. Я боюсь, что это отразится на ее дальнейшем состоянии, поэтому главное сейчас – привести ее в норму.

– Ты прав. В общем, если понадобится моя помощь, любая помощь, звони. Понял? Обязательно звони. И это, я послежу сегодня за садиком, хочу посмотреть, как эти уроды отреагируют, когда поймут, что птичка ускользнула.

Крис. Моя боевая подруга. Когда-то она выказывала в мою сторону далеко не дружескую симпатию, но быстро поняла, что не судьба, и сразу отказалась от притязаний. Я мог доверить ей все, что угодно, даже жизнь моих родных и Насти, так как знал, что Крис в лепешку расшибется, но сделает все по-максимуму. Не потому, что когда-то любила меня, а потому что она – друг.

Я засек время. Согласно расписанию в интернете, автобус доберется сюда примерно через два часа сорок минут, и я собирался встретить Настю прямо на трассе.

Откуда-то из-за домов доносились приглушенные крики и глухое ухание мяча. Я пошел в ту сторону и через несколько минут увидел огороженную низеньким металлическим забором территорию школы. Само здание было двухэтажным, скорее всего, лет двадцать-тридцать назад в селе было побольше детей, раз построили с таким размахом.

За школой находилась спортивная площадка, где мальчишки в возрасте от десяти до шестнадцати лет гоняли мяч. Я попытался угадать, кто из них Гриша, брат Насти, но в такой толпе было трудно разобрать.

После очередного гола бегающая орава замедлилась и рассыпалась по площадке, лишь пара ребят остались спорить посередине поля.

– Два-один. Вы снова продули! Ну что, гоните рубль, – нагловато потребовал один из них, высокий, стриженный почти под ноль.

- Да вы сжулили! Севка врезал нашему вратарю по шарам. Нафига тогда в футбол играть, давайте тогда уж сразу махач устроим, – ответил второй.

– Севка случайно, он по мячу целился.

– Случайно подбежал, случайно промахнулся, случайно врезал. Как он тогда по воротам попадает, непонятно.

Тут они меня заметили и замолчали. Стриженый вразвалочку подошел к забору:- Кто такой? Чего надо?

– Приезжий. Хочу с вами сыграть, – сказал я.

Стриженый посмотрел на меня презрительно:- Городской поди? Ты смотри, мы тут жестко играем. Чтоб потом претензий не было.

– Не вопрос, – легко ответил я.

– Гришка, возьмешь к себе? Вот те шанс отыграться.

Второй пацан с рыжеватыми волосами подошел и с какой-то снисходительностью взглянул на меня:- На ворота встанешь?

– Я б лучше в нападающие.

– Ну давай, я тогда передохну.

Я понял, что детишки не догадались, кто я такой. Не сказать, что мы как-то сильно отличаемся от людей внешне, но в городе натренированные жители всегда легко отличали оборотней от других рас. Мы-то по запаху легко определяем и расу, и звериную форму, а вот как это делают люди?

Друзья-люди отвечали по-разному. Вик обращал внимание на манеру двигаться, он говорил, что у оборотней особая пластика. Он так однажды принял за оборотня парнишку, который десять лет занимался бальными танцами.

Другие отмечали легкую диковатость в чертах лица, кто-то твердил про скулы, кто-то отмечал глаза. Словом, мнения разделились, но факт оставался фактом: в девяноста девяти процентов случаев ребята определяли расу правильно с первого взгляда.

Может быть, местные бы тоже так смогли, если бы вообще допустили мысль, что к ним может приехать кто-то из оборотней. Но зачем бы нам приезжать сюда? Обычная деревня, каких сотни, жители – только люди и пару гномьих семей, то есть по-родственному заехать не к кому.

Поэтому мальчишки даже не предположить не могли, кто к ним присоединился погонять мяч. Через полчаса стриженый сплюнул, задыхаясь, и спросил:- Ты что, профи? К кому приехал?

Мы уделали его команду со счетом десять-ноль. К мячу они могли прикоснуться только после гола, и то ненадолго.

– С окончания школы не играл, – ответил я. – А приехал к Алеевым.

– Слышь, Гришка, так это твой гость?

Рыжеватый мальчишка оторопело уставился на меня. Я сказал, что знакомый его сестры и приехал по одному делу, после чего предложил поговорить.

Мы прошлись с ним кругом по селу, и я рассказал в общих чертах про себя, про Настю и с какой целью мы приехали. Мальчишка мне очень понравился. Наверное, именно такого брата бы я хотел, мои-то были слишком маленькими.

А Гришка слушал меня чуть ли не с открытым ртом, переспрашивал детали, бурно негодовал насчет коварных эльфов. Он по-настоящему переживал за сестру.

Когда мы вернулись к школе, там нас встретила настороженная толпа все тех же мальчишек, вот только настроение слегка изменилось.

– Слышь, как тебя зовут? – начал стриженый.

– Стан, – спокойно ответил я.

– А фамилия?

– Громовой. А тебе зачем? – впрочем, я уже догадывался, что произошло.

– Я же говорил! – раздался тоненький голосок из толпы. – Он слишком круто играет.

– Так ты что, из блохастых? – набычился стриженый.

– За языком следи, – резко ответил я. Давненько на меня не наезжали из-за расы. Наверное, лет пять уже.