Страница 14 из 19
«Ты права. Русудан была слишком слаба. Не сумела сохранить свою страну перед монгольским игом. В ее правление фактически закончился золотой век истории Грузии».
«Что такого эта Русудан натворила-то?»
«Она взошла на престол после своего брата Георгия XIV. Того ранили монголы и вскоре вторглись в Грузию и заняли Тбилиси. А царский двор во главе с Русудан переехал в Кутаиси. Самой же Русудан пришлось стать женой монгольского хана, точнее сельджукского принца”.
«Она его полюбила?»
«Не знаю”.
“Интересно, а он был красив?”
“Не важно. Вернее, история об этом умалчивает. Известно лишь, что она родила ему дочь, которую назвала в честь своей матери Тамарой, и которую, в свою очередь, тоже отдала в жены сельджукскому султану, а после его смерти, за визиря Первана, практически правителя султаната. Несмотря на это и множественные перемирия, монголы еще и еще раз нападали, и громили Грузию, пока не заняли всю страну».
«И что в это время делала Русудан?”
«Она была в Кутаиси».
«Страшно представить. Грузинская царица Грузии, разгромленной монголами. И что ей оставалось делать?»
«Что что? Подписать с монголами мир, по которому Грузия была признана вассалом хана и обязалась платить ему дань».
«Капец!»
«Еще какой. Так вот прекратила Грузия свое существование как единое государство».
«И все же не пойму, почему Русудан – твоя любимая царица Грузии”.
«Прелесть Русудан была именно в ее слабости. Она боролась как могла. Но кто-то может меньше, кто-то больше. Если на то пошло, место женщины точно не на троне».
Эка хмыкнула.
«Да, и у Русудан все же были сильные черты. Во-первых, перед замужеством с монгольским ханом, она потребовала, чтобы тот принял христианство. И он подчинился ей. Назвался при крещении Дмитрием».
«Надо же! Браво!»
«Да. А, во-вторых, Русудан принадлежит серьезная денежная реформа в Грузии. При ней вновь стали выпускать серебряные монеты. Наконец, когда она пыталась спасти Родину от монголов, то пошла на отчаянный поступок…
“На какой?”
“Русудан попросила помощи у Папы Римского”.
“А он что?”
“Не допросилась».
«А сына у нее не было?»
«Был. Звали его Давид VI Нарин».
«А он что?»
«Что что? Его отослали ко двору хана. В ожидании его Русудан и умерла».
«Так в Грузию он так и не вернулся?»
«Вернулся. В Грузию все возвращаются… Хотя трон в итоге достался племяннику Русудан, незаконнорожденному сыну Георгия XIV. Если мне не изменяет память его звали Давид VII Улу».
«То есть внук царицы Тамар и Давида Сослана?»
«Бинго».
Эка долго молчала, как будто что-то обдумывала.
«А Давид Нарин был красив?»
«Об этом история тоже умалчивает».
«Так может назовем детей Давид и Русудан?»
«Нет, имя Заза мне ближе. У меня в детстве был друг Заза. Только ему не суждено было стать молодым. Он сгорел со своей пьяной матерью в собственном доме».
«Нехорошая примета называть детей в честь умерших».
«В память умерших”.
“Все равно”.
“Нехорошая примета перечить мужу».
Акакий убрал руку с живота жены, поцеловал ее в лоб, перевернулся на второй бок и включил телевизор.
*****
– Можно войти? – сказал Заза и, не дождавшись ответа, прошел в большую комнату.
Акакий только развел руками и прикрыл дверь. Заза присел к круглому столу в центре комнаты, достал пачку сигарет и нервно закурил.
– Мама умерла, – пальцы, дрожа, мяли пустую пачку.
– Эка умерла?
– Да, моя мать, Эка, – повторил парень.
Акакий сел рядом с сыном у стола. В комнате было темно, как в бункере. Большие окна были занавешены плотной темной занавесью.
– Как?
– Почему у тебя так темно в комнате? – Заза встал и стал рассеянно рассматривать занавесь.
– Как это случилось, Заза? – Акакий уперся взглядом в спину сына.
– Не пойму, что за темная душная комната?
– Я спрашиваю тебя, как умерла Эка? – Акакий повернул руками сына к себе.
Заза плакал.
– Ее сбила машина. На повороте у нашей школы. Она шла за нами с Русо. Не знаю, почему. Обычно она этого не делала. Мы возвращались домой с сестрой сами. А в этот день произошло иначе. Мы вышли со школы и увидели кучу народу, столпившуюся вокруг тела. Мы даже хотели пройти мимо, понимаешь. Просто пройти мимо. Аварий случается много и везде, а людей, чтобы помочь там было предостаточно. Но потом вдруг Русо сказала мне: «Пойдем, посмотрим, кто это?» И мы посмотрели. Мама лежала на земле, как будто прилегла отдохнуть. Немного растрепались распущенные волосы, юбка задралась на одном колене. И только струйка крови изо рта и кровоподтек на голове говорили о том, что Эка не спит.
Акакий отошел к печке и невозмутимо закинул в нее дрова.
– Похороны послезавтра. Мы похороним ее здесь, – Заза вытирал слезы с лица.
– Правильно, – только и выдавил Акакий.
– Правильно? – Заза уставился на отца. – Это все, что ты можешь сказать?
Акакий поднялся, обтер руки о рубашку и подошел к серванту с посудой и фотографиями. Нашел там фото, где Эка улыбалась с двумя близнецами на руках.
– Да, правильно, – повторил он.
Заза вскочил со стола и направился к двери.
– Сядь.
Лицо Акакия немного побелело.
– Сейчас же сядь.
Заза покорился.
– Деньги нужны?
– Не знаю, спроси тетю Натию.
– Хорошо, спрошу. А ты сиди, сейчас принесу поесть и выпить.
Акакий скрылся на кухне. Заза огляделся. Сервант, кровать, большой стол со стульями, диван с креслами, шкаф, печь. Сюда бы еще камин, подумал Заза. Он решил снять с себя куртку. Минут через пять Акакий вернулся в комнату с подносом. На нем стояла миска с вареным лобио, тарелка с сыром, салом и зеленым молодым луком, тархун, перец в масле и немного вареной картошки. Рядом с едой стоял маленький симпатичный графин с чачей. Отец расставил все этой перед Зазой и еще раз сходил на кухню за столовыми приборами и рюмками.
После того, как Заза немного перекусил, Акакий налил сыну полную рюмку чачи, налил себе, поднял вверх и молча выпил. Заза сделал то же самое.
– Почему ты нас бросил? – вдруг спросил Заза.
Акакий поднял на сына бирюзовые глаза. Заза был похож на него. От Эки он унаследовал лишь аккуратный нос и красивые скулы.
– С мамой понятно. Ты ушел от нее, это ваше дело. Я тебя в этом плане не сужу. Но почему ты оставил нас? – повторил свой вопрос Заза.
Акакий молча жевал тархун. Заза вдруг фыркнул и опять встал со стола.
– На что я надеялся…
– Сядь.
Акакий усадил сына и налил еще чачи. Они вновь молча выпили.
– Когда я встретил Тину, я все Эке рассказал. Она вроде сначала смирилась и только просила не рассказывать вам об этом, делать вид, что все нормально, что мы семья. Но потом, когда я уже понял, что не могу все так продолжать, она попросила меня уйти.
– Эка попросила тебя уйти?! Не смеши меня.
– Да, так и было.
– Но она говорила обратное, что это было твоим решением, что ты бросил ее и нас. Не приходил, ни звонил, не интересовался нашей судьбой. Единственное, исправно платил алименты и все.
– Я приходил, звонил и интересовался вашей судьбой. Просто Эка попросила не портить ваше впечатление об отце. Исчезнуть – ее слова. В противном случае угрожала, что покончит с собой, и что близнецы останутся без матери.
– Это тогда она попыталась вскрыть себе вены…
– Да, тогда. Сказала, что это предупреждение и, что, если я не исчезну из вашей жизни, вторая попытка будет более эффективной.
– Господи…
– И она могла это сделать, сынок. Эка могла.
– Я знаю, знаю… Но ты же мог как-то ее уговорить, не знаю, через суд, через близких, через нас. Ведь ты так был нам нужен. Все эти годы. И мне, и Руске.
Акакий закрыл глаза. Его лицо сморщилось, как от жуткой боли. Он вдруг вспомнил все эти дни и ночи, пронизанные угрызением совести, полного бессилия, апатии, сомнений и надежд, что дети вырастут и все поймут.