Зона 60.

Сосед.

Проснувшись, я почувствовал онемение всего тела.

Пижама была приклеена к животу и покрылась коркой, что делало все движения чрезвычайно болезненными.

Темное пространство не позволяло судить о времени, я боялся, что монстры еще могут свободно разгуливать по дому и стал прислушиваться к внешним звукам.

Плавно приняв удобное положение, я расслабил мышцы и подождал не более 10 минут.

Тишина давила на мои уши и вселяла в мое сердце тревогу, пока я не собрался с силами и не откинулся на правую сторону шкафа. Поджав губы, я прижал ноги к простыне и начала медленно выталкивать кровать наружу.

Это было трудно. Во рту пересохло и очень хотелось в туалет, еле сдерживая спазмы желудка, толкал кровать вперед миллиметр за миллиметром. Раздался отчетливый хруст, и препятствие упало на пол.

Задержав воздух в легких, я не осмеливался пошевелиться, ожидая появления существ.

Но тишина продолжала давить на мою голову невидимой силой, и я двинулся к открывшейся щели.

Я опустился на четвереньки, попытался высунуть голову и огляделся.

Все было разбросано, а царапины на стенах и на полу пугали своей частотой. Глубокие порезы оторвали часть обоев, оставив серый бетон греться на солнце.

Вся комната казалась заброшенной и необитаемой, недалеко от моего места я нашел биту и фонарик с раздавленной ручкой.

Оттолкнувшись ногами, я как-то выбрался из шкафа и тут же упал на смятые простыни.

Пощупав живот, яростно оторвал куски пижамы, кусая мягкую плоть ладони.

Рядом лежал выключенный телефон, уже весь в трещинах и сплющенный, как чертова лепешка. С первого взгляда понятно, что работать больше не будет, но, чтобы быть уверенным, я все же потрудился нажать кнопку включения несколько раз, все безрезультатно.

Нужно найти что-то, чтобы связаться с родителями и внешним миром, если последний, конечно, существует.

Вставая, я заметил вид из окна. Волоча ноги, я подошел к разбитому окну, используя разбросанные предметы, чтобы не наступить на осколки.

Заброшенная, пустая улица, разбитые машины, сломанные деревья, остатки сгоревших домов, также были нормальные на вид, но с выбитыми окнами.

Существ, как и людей, нигде не было видно, даже их останков. Это меня встревожило.

Я положил руки на подоконник и попытался посмотреть вниз.

Крик застрял у меня в горле, мой разум был охвачен ужасом, я перестал думать, когда резким движением прижался к ближайшей стене.

Я вышел в коридор, все двери в доме были выломаны, некоторые даже отсутствовали.

Повернувшись налево, я поплелся в ванную и, уже не сдерживаясь, бросился в унитаз, выблевав остатки ужина.

Я увидел скрюченное тело невиданного и уродливого существа. Он распростёрся перед моим окном, как серое пятно. Разорванное брюхо кишело мухами, раздробленная челюсть была почти оторвана от черепа, а голова казалась на десятки сантиметров длиннее. Руки были вывернуты под немыслимым углом, а по бокам виднелись недостающие куски мяса. Торс заканчивался какой-то неровной прорезью после талии, или у него самого было такое телосложение.

Не хочу знать об анатомии этого существа.

Все вокруг было покрыто мутной пеленой слез. Открыв кран с холодной водой, я наклонился к прохладным каплям и промокнул лицо руками. Истерически моргая и задыхаясь от рыданий, я ушел в себя.

Умываясь, я посмотрел в зеркало. Синяки под глазами, опухший от ран рот, красный от слез нос и распухшее лицо.

Как после драки.

Быстро закончив свои дела, я встал под теплые струи воды и начал медленно промывать раны.

Мыло жгло, и мне пришлось использовать пальцы, чтобы избавиться от корки на животе.

Я прошел по безжизненному коридору в спальню родителей.

От былой надежды не осталось и следа, опустошенный вошел в спальню и осмотрел разрушенные вещи.

Достав из родительского шкафа аптечку, лежавшую в углу, я промыл раны спиртом и, шипя от боли, перевязал их бинтами.

Дом был похоронен в тишине, мой взгляд упал на нашу семейную фотографию в серебряной рамке, и я уныло опустил глаза в пол.

Их не было дома. Может быть, они где-то ждут? В катакомбах, например. Или в гостях, а если на работе?

Я не хотел верить, что остался один, терять надежду - значит проиграть.

Сжимая рамку, я разбил стекло о край прикроватной тумбочки, вынул фотографию и сложил ее вчетверо.

Уже одевшись во все темное, я достал рюкзак и положил фото во внутренний карман, сложил какие-та теплые одежды, лекарства, бинты и спустился вниз, почти опустошив холодильник с едой.

Сев за стол, я начал набивать рот закусками, а остальное положил в рюкзак. Наполнил бутылку водой, но той не нашлось места в рюкзаке и мне пришлось избавиться от ветровки.

Думая об опасности, я все-таки взял тесак, привязал к бедру самодельные ножны из кожаной куртки с отрезанными рукавами и вставил острый нож.

Надев кроссовки, я сел на корточки перед порогом и бросил прощальный взгляд на свой дом.

Фонарик все еще работал, и я решил посетить местный супермаркет за батарейками. Появилась надежда найти выживших после сумасшедшей ночи и двинуться в сторону рабочего здания отца и матери, которое находилось недалеко от маркета.

Они вместе работали в туристической компании, почти в центре города, в получасе езды на автобусе, по прямому маршруту.

Возможно, как всегда, они задержались на работе из-за ее количества. Я так надеялся, что они в добром здравии. Встретить их, обнять, рассказать о пережитом ужасе, а потом отправиться вместе с ними на поиски сестры.

Крепче сжимая биту в левой руке, я приоткрыл дверь и шагнул в неизвестность.

Напрягая все тактильные ощущения, я сел перед лестницей. Не заметив ничего необычного, начал спускаться.

Пребывание дома не означает спасения, один раз выжить - это случайность, подаренная небесами. Второго раза не будет. Лучше использовать все меры предосторожности и найти спасение извне.

Остатки домов загораживали дорогу для проезжающих машин, а у меня не было прав. Подойдя к забору, я увидел свой велосипед, у которого отломились колеса, погнут руль и почему-то отсутствовало сиденье. Поэтому со словами:

- Если я выживу, то вернусь и верну его.

Я перевез соседский велосипед через улицу, перепрыгнув через забор, который оказался на удивление целым.

Неделю назад он хвастался приобретенным им двухколесным другом, поощряя вместе прокатиться по горной дороге.

Сгоревший дом не оставил повода думать о выживших. Пустые, с темным зиянием разрушенных частей дома, провожали одинокого меня.

Я огляделся по сторонам в надежде услышать хоть какой-нибудь звук, но также этого и боялся. Меньше всего мне хотелось попасть в лапы этих тварей.

Велосипед был почти новый и не издавал слишком много шума. Проезжая по дороге и уворачиваясь от всего хлама и остатков когда-то использованных вещей, я почти не чувствовал боли в животе, похоже, обезболивающее подействовало.

На перекрестке я услышал металлический скрежет и нажал на тормоз, звуки шин были не громкими, но слышимыми.

Скрежет продолжался недалеко от того места, куда я должен был свернуть. Опустив велосипед на асфальт, я тихими шагами, неуверенно пригнувшись, подкрался к разбитой машине. Та стояла на краю дороги и скрывала источник шума.

Осмотрев дорогу, я сначала ничего не заметил, а потом увидел серебристую машину с привязанными к ней пустыми железными банками из-под пива и газированных напитков.