Страница 50 из 58
В глазах стояли непролитые слезы, в носу и в горле противно щипало. Карл захлебнулся своим горем, на секунду позабыв, что идет по улице. Но тут же опомнился и смачно сплюнул.
Плевок едва успел долететь до идеально чистой поверхности тротуара, как пришел в движение дежуривший футах в двадцати мусорный бак. Машина мгновенно выпустила колесики и бесшумно подкатила к Карлу. Тот в ужасе прихлопнул ладонью рот, но было поздно: сделанного не воротишь.
Выпростав гибкую конечность, машина мигом привела тротуар в порядок. Бак присел, словно железный Будда, и в глубине его механических внутренностей пробудился скрипучий жестяной голос. Обращаясь к Карлу, мусорный бак проскрежетал:
– Карл Тритт, вы нарушили Муниципальный статут за номером ВД четырнадцать шестьсот шестьдесят восемь, совершив плевок на общественный тротуар. Вы приговариваетесь к двухдневному сроку наказания. Общий срок наказания теперь составляет двадцать лет и два дня.
Парочка пешеходов застыла позади Карла и с отвисшей челюстью выслушала оглашение приговора. Карл практически читал их мысли. Настоящий приговоренный, подумать только! Больше двадцати лет! Они таращились на Карла со смесью восхищения и неприязни.
Карл кинулся прочь, прижимая пакет к груди, – лицо так и пылало от стыда. На видео эти осужденные всегда смотрятся так уморительно. Очень смешно мечутся, все не могут взять в толк, отчего это перед ними не открываются двери.
Только им самим при этом не до смеха.
Время ползло еле-еле – остаток дня Карл провел в каком-то туманном оцепенении. Он смутно помнил, как явился в корпорацию «Маркрикс», чтобы возвратить украденные деньги. Тамошние служащие были такие добрые, такие понимающие, что ему стало неловко. Но сейчас даже вся доброта мира не поможет ему скостить срок!
Он бесцельно слонялся по улицам, пока не вымотался вконец. На глаза попался бар: яркие огни, внутри клубится сигаретный дым – с виду очень оживленное и уютное местечко. Карл толкнул дверь – раз, другой, – а посетители умолкли и уставились на него сквозь стекло. Это же действует приговор, сообразил Карл. Дверь не откроется. Люди внутри начали посмеиваться, и Карл убежал прочь. Хорошо хоть не нарвался на увеличение срока.
Добравшись до своей квартиры, Карл уже всхлипывал без стеснения – таким он был усталым и несчастным. Дверь послушно распахнулась, среагировав на знакомый отпечаток большого пальца, и захлопнулась за Карлом. Наконец-то он в надежном убежище!
И тут он заметил упакованные сумки.
На стене зажужжало пробудившееся видео. Карлу никогда не приходило в голову, что этой штуковиной можно управлять из Центра. Экран оставался темным, но из динамика лился знакомый синтетический голос.
– Для вас была отобрана одежда и все прочее, что необходимо осужденному, – вещал Контрольный орган по исполнению приговоров. – Ваш новый адрес вы найдете на сумках. Отправляйтесь туда немедленно.
Нет, это уже чересчур. Можно было даже не копаться в сумках, Карл и так знал: его фотоаппарат, книжки, модели ракет – все эти дорогие ему мелочи – в багаж для осужденного не попали. Он побежал в кухню, рванул сопротивлявшуюся дверь. Голос из устройства, спрятанного где-то над плитой, заговорил снова:
– Ваши действия являются нарушением законодательства. Если вы прекратите немедленно, срок наказания увеличен не будет.
Да пусть болтают что хотят, плевать на запугивание! Трясущимися руками Карл распахнул дверцы буфета и дотянулся до бутылки виски. Едва он почувствовал соблазнительную гладь стекла, как бутылка выскользнула из пальцев и исчезла в потайном люке, которого Карл раньше не замечал.
Карл поплелся в коридор, а голос настойчиво бубнил ему в спину:
– Пять дней за попытку употребления спиртного напитка.
Да провалитесь вы все!
Такси и автобусы перед ним не останавливались, турникет метро выплюнул его монету, словно какую-то гадость. Делать нечего, пришлось тащиться к новому обиталищу на своих двоих – куда-то к черту на рога. Карл и думать не думал, что такие места существуют. В квартале, где ему предстояло поселиться, все было с каким-нибудь изъяном. Тротуары битые – явно нарочно, освещение тусклое. Отовсюду свисала пыльная паутина, с виду совершенно неестественная.
В свою комнату он вскарабкался по лестнице – два марша, и каждая ступенька скрипит особенным скрипом. Даже не включив свет, Карл проковылял внутрь и уронил на пол сумки. Ноги уперлись в железную койку, и он с благодарностью на нее повалился. Изнеможение подарило ему крепкий сон.
Утром было страшно открыть глаза. Это все мне привиделось, твердил он себе, кошмар закончился, все позади. Но слишком уж холодным был воздух в комнате, слишком тусклый свет проникал сквозь веки. Все вокруг убеждало Карла: пришла беда. Тяжело вздохнув, он прогнал надежду и оглядел свое новое жилище.
Ну, хотя бы чистенько – больше, пожалуй, ничего и не скажешь. Кровать, стул, встроенный комод – вот и вся обстановка. С потолка свисает одна-единственная лампочка без абажура. На противоположной стене – большой металлический счетчик-календарь: 20 лет, 5 дней, 17 часов, 25 минут. Пока Карл разглядывал устройство, оно громко щелкнуло, и последнее число изменилось на 24.
Он даже ничего не почувствовал, настолько был измучен вчерашними переживаниями. Чудовищность приговора все еще не умещалась в сознании. В полудреме Карл бессильно откинулся на подушку, но тут же подскочил как ужаленный – стена грянула:
– Завтрак подается в общественной столовой этажом выше. У вас десять минут.
Этот знакомый голос, уже без металлического оттенка, доносился из огромного динамика, расположенного футах в пяти от пола. Карл повиновался без раздумий.
Еда была однообразная, но сытная. В столовой завтракали и другие люди, мужчины и женщины, – все увлеченно поглощали пищу. Карл сразу сообразил, что это тоже осужденные. Он уткнулся в тарелку, дожевал завтрак и быстро вернулся к себе в комнату.
Стоило отворить дверь, как в него вперилась видеокамера, висевшая прямо над динамиком. Карл шел через комнату, и устройство, словно ружейный ствол, непрерывно поворачивалось следом. Огромная камера, и динамик тоже огромный – таких Карл никогда не видел. Хромированная трубка с шарнирами, на конце стеклянный глаз размером с Карлов кулак. Осужденный проводит дни в одиночестве, но не может побыть наедине с собой.
Тут Карл снова подпрыгнул от неожиданности, потому что динамик заявил:
– Ваша трудовая повинность начинается в восемнадцать ноль-ноль. Вот адрес.
Из щели под счетчиком выскользнула карточка. Подцепить тонкий прямоугольник было не так-то просто, пришлось изрядно поскрести по полу ногтями. Адрес ни о чем Карлу не говорил.
Времени впереди предостаточно, а заняться особо нечем. Рядом лишь койка, которая в сложившейся ситуации выглядит весьма заманчиво. Карлу ничего не оставалось, как устало бухнуться на нее.
И что его дернуло украсть ту злосчастную зарплату? Хотя он-то знал чтó. Уж очень хотелось кое-каких вещей, которые на жалованье техника-телефониста не купишь. И главное, дело казалось таким легким, таким верным. Черт бы побрал тот случай – если бы не он, ни за что бы Карл не впутался в такую историю. Воспоминания не давали покоя.
Нужно было всего-навсего расширить телефонную сеть в одном крупном бизнес-центре. Совершенно рядовое задание.
В первый раз он отправился туда один; на стадии предварительного осмотра роботы обычно не нужны. Телефонные линии были проложены вдоль служебного коридора, в стороне от главного вестибюля. Он открыл неприметную дверь универсальным ключом и включил свет. По одной из стен тянулся лабиринт из проводов и распределительных коробок; провода сходились в кабели, которые терялись из виду в конце коридора. Углубившись в коммутационные схемы, Карл искал, где бы проложить новые провода. Задняя стенка казалась самым подходящим местом, чтобы прикрепить коробки. Карл постучал пальцем, проверяя, выдержит ли стена крупные шурупы. Стена оказалась полой.