Утопия-авеню

– Это ты про какую группу?

– Ее пока еще нет. Но ее басист сидит рядом со мной.

Дин прыскает:

– Ага, щас.

– Я серьезно. Я подбираю людей. По-моему, ты, Джаспер и Грифф обладаете тем самым волшебным притяжением.

– Издеваешься, да?

– Неужели похоже?

– Нет, но… А что они говорят?

– Я еще с ними не беседовал. Ты первый кусочек мозаики, Дин. Очень трудно найти басиста, который одновременно удовлетворил бы Гриффа своей скрупулезностью, а Джаспера – артистизмом исполнения.

Дин решает ему подыграть:

– Ну а ты, конечно, будешь менеджером.

– Разумеется.

– Но Джаспер с Гриффом уже в группе.

– «Блюзовый кадиллак» – не группа, а полудохлый пес, которого давно пора прикончить. Из чистого сострадания.

Капля с потолка падает Дину за воротник.

– Их менеджеру это не понравится.

– Бывший менеджер Арчи сбежал, прихватив кассу. Так что теперь менеджером у него стал Ларри Ратнер. А из него такой же менеджер, как из меня прыгун с шестом.

Дин отпивает колы с бурбоном.

– Это и есть твое предложение?

– Это мой план.

– А может, сначала попробовать сыграться, прежде чем мы все… – Дин вовремя осекается, едва не сказав «сольемся в экстазе», – прежде чем строить планы?

– Безусловно. По счастливой случайности твой бас при тебе. Зрителей полон зал. Не хватает только твоего согласия.

«О чем это он?»

– Так Арчи Киннок же выступает. Басист у него есть. Устраивать прослушивание здесь негде и некогда.

Левон снимает дымчатые очки, аккуратно протирает стекла.

– Значит, ты не против сыграть с Джаспером и Гриффом. Так?

– Ну да, наверное, но…

– Погоди. Я сейчас вернусь. – Фрэнкленд надевает очки. – Мне срочно надо отлучиться. Важная встреча. Я ненадолго.

– Что еще за встреча? Вот прямо сейчас? С кем?

– С черной магией.

Дин стоит в углу, ждет Левона, не отходит от гитары и рюкзака. Из колонок несется «Sha-La-La-La-Lee», песня Small Faces. Дин критически вслушивается в текстовку, но его размышления прерывает знакомый голос:

– Эй, Мосс!

Дин видит перед собой знакомую носатую морду с выпученными глазами и дурацкой улыбкой – Кенни Йервуд, приятель по колледжу.

– Кенни!

– А, ты еще жив! Нифига себе, патлы отрастил.

– А ты свои подкорнал.

– Как говорится, «нашел настоящую работу». Если честно, так себе удовольствие. Ты был дома на Рождество? А чего в «Капитан Марло» не зашел?

– Был, но подхватил грипп и все праздники провалялся у бабули. Даже никому из наших не позвонил.

«Стыдно было».

– Ты же в «Броненосце „Потемкин“», да? Ходят слухи про контракт с «И-эм-ай» или что-то в этом роде.

– Не, там не склеилось. Я в октябре от них ушел.

– Ну, ничего страшного. Групп много.

– Хочется верить.

– А с кем ты сейчас?

– Я не… ну… в общем, кое-что намечается.

Кенни ждет от Дина внятного ответа:

– Что с тобой?

Дин решает, что правда выматывает меньше, чем ложь.

– Да день у меня сегодня хреновый. Меня грабанули с утра пораньше.

– Фигассе!

– Ага. Накинулись вшестером, прикинь. Я им пару раз врезал, конечно, но у меня отняли все деньги. За квартиру платить нечем, и хозяйка меня вытурила. Вдобавок выгнали с работы, из кофейни. Так что я по уши в дерьме, приятель.

– И куда ж ты теперь?

– До понедельника перекантуюсь на диване у знакомого.

– А в понедельник?

– Что-нибудь придумаю. Только не говори нашим в Грейвзенде. А то начнут трепать языками, бабуля Мосс с Биллом и брат обо всем узнают, начнут волноваться…

– Не, я никому не скажу. А пока вот, на первое время. – Кенни достает кошелек, засовывает что-то Дину в карман штанов. – Ты не думай, я тебя не лапаю. Там пять фунтов.

Дину ужасно неловко.

– Ты что! Я ж не давил на жалость…

– Да знаю я. Но если б со мной случилась такая хрень, ты сделал бы то же самое, правда?

Целых три секунды Дин борется с желанием вернуть деньги. Но на пять фунтов можно жить две недели.

– Ох, Кенни, спасибо огромное. Я верну.

– Еще бы. Вот как выпустишь первый альбом, так и вернешь.

– Я не забуду, честное слово! Спасибо. Я…

Внезапно раздаются вопли и крики. Сквозь толпу кто-то проталкивается, сбивает людей с ног. Кенни отскакивает в одну сторону, Дин – в другую. Ларри Ратнер, басист «Блюзового кадиллака», стремглав несется к лестнице. За ним бежит Арчи Киннок, но спотыкается о футляр Динова «фендера», падает и стукается головой о бетонный пол. Ратнер взбегает по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, распугивает посетителей кофейни наверху. Арчи Киннок встает, шмыгает расквашенным носом и вопит в лестничный пролет:

– Сволочь, я тебе сердце вырву и растопчу, ты мне в душу наплевал!

Пошатываясь, он карабкается вверх по лестнице.

Все недоуменно переглядываются.

– Чего это они? – спрашивает Кенни.

Дин мысленно превращает угрозу Арчи в строку будущей песни «Рас-топ-топ-топ-чу твое лживое сердце, как ты растоптала мое…».

Появляется Левон Фрэнкленд:

– Вот это да! Вы видели?

– А то. Левон, это Кенни, мой приятель по музыкальному колледжу. Мы когда-то вместе лабали в одной группе.

– Рад знакомству, Кенни. Левон Фрэнкленд. Надеюсь, ураганы Киннок и Ратнер вас не задели?

– Чуть-чуть не зацепили. А что случилось-то? – спрашивает Кенни.

Фрэнкленд выразительно пожимает плечами:

– До меня дошли только слухи, сплетни и домыслы, но кто ж этому поверит.

– Слухи, сплетни и домыслы? О чем? – допытывается Дин.

– О Ларри Ратнере, жене Арчи Киннока, бурном романе и финансовой нечистоплотности.

– Ларри трахал жену Арчи Киннока? – расшифровывает Дин.

– Унция осведомленности, фунт неясности.

– И Арчи Киннок только сейчас об этом узнал? – спрашивает Кенни. – Прямо посреди концерта?

Левон напускает на себя задумчивый вид:

– Наверное, поэтому он и взбесился. А ты как считаешь?

Прежде чем Дин успевает осмыслить услышанное, Оскар Мортон – набриолиненный совоглазый управляющий клуба «2i’s» – сквозит мимо, направляясь в подсобку.

– Кенни, ты не присмотришь за рюкзаком Дина? – спрашивает Левон. – Нам с Дином надо отлучиться.

– Да, конечно, – говорит Кенни, растерянный не меньше Дина.

Фрэнкленд берет Дина за локоть и ведет вслед за Оскаром Мортоном.

– Куда мы? – спрашивает Дин.

– На стук. Слышишь?

– Какой стук? Где? Кто стучит?

– Счастливый шанс.

В подсобке пахнет канализацией. Оскар Мортон так занят допросом двух оставшихся участников группы «Блюзовый кадиллак», что не замечает появления Дина и Фрэнкленда. Джаспер де Зут сидит на низком табурете, держит на коленях «стратокастер». Ударник Грифф сердито ворчит:

– Да пропади оно все пропадом. Черт, из-за этой долбаной хрени я отказался от двухнедельного контракта в Блэкпуле. В «Зимних садах»!

Оскар Мортон поворачивается к Джасперу де Зуту:

– Они вернутся?

– Увы, мне это неизвестно, – равнодушно, с вальяжным прононсом отвечает де Зут.

– Что вообще произошло? – спрашивает Мортон.

– Зазвонил телефон… – Грифф кивает на черный телефон на столе. – Киннок взял трубку, с минуту слушал, морщил лоб. Потом его аж перекосило, и он злобно уставился на Ратнера. Я сразу подумал: «Что-то не так», но Ратнер ничего не заметил. Он струны менял. Потом, так и не сказав ни слова, Киннок повесил трубку и продолжал пялиться на Ратнера. Ратнер наконец увидел, что на него смотрят, и заявил Кинноку, что у того видок – будто в штаны наложил. А Киннок негромко так спрашивает: «Ты Джой трахаешь? И на деньги группы вы уже квартирку прикупили?»

– А кто такая Джой? Подружка Арчи? – перебивает его Оскар Мортон.

– Миссис Джой Киннок, – объясняет Грифф. – Супруга Арчи.

– Охренеть, – говорит Мортон. – И что сказал Ларри?

– Ничего не сказал, – отвечает Грифф. – А Киннок ему: «Значит, это правда?» Ну, тут Ратнер начал ему впаривать, что, мол, они выжидали подходящего момента, чтобы во всем признаться, и что квартиру купили, чтобы выгодно вложить деньги группы, и что сердцу не прикажешь, любовь не выбирают, и все такое. Как только Киннок услышал «любовь», так сразу превратился в Невероятного Халка и… Вы ж его видели. Если б Ратнер не сидел у двери, то быть бы ему покойником.