Страница 2 из 94
А хочется ведь банального. Как в романах, что часто мне Маринка подсовывала. Романы эти, только вышедшие из издательства, где она работает ведущим менеджером по продажам, были наполнены розовыми соплями и нескончаемой романтикой. Жаль только, что в жизни оно все иначе. Розоватый туман очень быстро развивается ветрами предательства.
И вот, казалось, Гарик и есть тот самый, за кого готова была выйти замуж даже, естественно, если б позвал. Но... из-за чертовой табуретки, именуемой Ямахой, которую я так случайно разбила... В общем, я уже говорила, что было дальше.
Проснулась я от того, что на мак, оставленный подругой на случай быстрой связи, пришло сообщение. Выронила от неожиданности стакан. Стеклянный сосуд выдержал! Стекло выдержало удар о кафель, а вот мое сердце морального удара не выдержало! Лучше б стакан разбился, а мое сердце – нет.
Надрывный сигнал напомнил о непрочитанном сообщении. Пришлось нехотя вылезать из автоматически подогреваемой водички. Шатаясь, как заправский синюга в вечер пятницы, поплелась прочесть послание.
Маринка сообщила, что до конца моих летних каникул не приедет. Вот б**! Я же не выживу без нее! Без ее бесконечной трепни: какой был очередной бобик в постели. Бобик. Я невольно усмехнулась.
Восемь лет назад я познакомилась с Маринкой. Тогда ее отец еще не владел внушительным состоянием. Она была простой дворовой девчонкой, с которой было приятно болеть асфальтной болезнью, гонять настырных мальчишек, вечно задирающих детдомовку, то есть меня, по поводу моего цвета волос.
Почему детдомовку? Я никогда не считала, что у меня есть семья. Приемные родители были для меня пустым местом. Они кормили меня раз в день. Два раза в год покупали вещи в секонде. Постоянно напоминали о том, какая я неумеха и недотепа. Но это все фигня. Я терпела и вынужденные голодовки, и вещи на последнем издыхании, но я их ненавидела лишь за то, что на людях и перед проверяющими из центра опеки, они выказывали всю свою иллюзорную любовь ко мне, совершенно не скрывая моего внешнего вида, грязной одежды и громких урчаний в животе.
– Она только что с прогулки пришла, – говорил приемный отец каждый раз и настойчиво пихал "Клавку" по направлению моей комнаты, после брезгливо отирая руки о штаны.
Сказать, что МОЕЙ комнатой была небольшая кладовка в пятикомнатной квартире, ничего не сказать. Проверяющие были довольны увиденным лоском в месте, где я жила и надолго не задерживались. После их ухода я молча отправлялась на улицу, под презрительными взглядами людей, взявших под свое крыло бестолковое дитя, и ждала Маринку, единственную, кто ко мне относился как к человеку.
Зачем меня взяли на воспитание эти люди, останется для меня загадкой навсегда, наверно.
– Лава, – так Маринка ласково сокращала мое идиотское имя "Клава", – ну, чего ты? Пошли сегодня ко мне? У меня папа уехал по делам, мама пирог испекла. Сказала тебя позвать.
Подружка потормошила за плечо. Я вымученно тогда улыбнулась. Знаю, тетя Катя, мама Маринки, хорошо ко мне относится и всегда рада видеть в гостях. Мне б такую маму. А вот дядя Витя, наоборот, как-то холодно. Но никогда не выказывал чистой неприязни. Никогда косо на меня не смотрел. Просто он вселял некоторый трепет и легкий страх перед его персоной. Потому я не особо любила бывать в гостях, когда дома был дядя Витя. Мне сразу же хотелось спрятаться под диван и не расстраивать его своим грязным, облезшим видом. Мне было стыдно за себя и за то, что его хорошенькая дочурка водится с таким отрепьем, как я.
Но Маринке было абсолютно побоку, кто я, откуда. Ей было интересно со мной. Она могла поделиться самым сокровенным и знала, что я сохраню тайну.
И вот сейчас она далеко, а я здесь одна со своим горем. Но я знала, что если расскажу ей о проблеме, то Гарику не поздоровится… капитально. А подстрекателем к убийству я не готова стать. И зачем портить долгожданный отпуск лучшей подруге? Потому отписалась ей, что все у меня "зашибись в доску", выпускной из колледжа не буду отмечать до ее приезда. Она же мгновенно ответила, велев открыть ту самую бутылку коньяка, которую я, собственно, почти и прикончила, накрошить закуси и ждать подарка.
Опочки, подарок?! Я вмиг протрезвела. В понимании Маринки подарочек – это качественный стриптизер или... Или я даже не знаю что!
В дверь требовательно позвонили. Я скосила оторопевший взгляд на монитор – Маринка вышла из онлайна, пожелав нескучной ночи. Че за?..
Я накинула под все более требовательный звон длинную тунику, до середины бедра. Ткань тут же намокла и неприятно липла к телу. Обращать на это внимание времени не было. Этот ночной прид… визитер сейчас всех соседей разбудит!
Нацепив недовольную рожу, вышла к прид… визитеру, посмевшему явиться в нашу обитель в столь поздний час.
Широко распахнула двери и обомлела. На пороге стоял красавчик метр восемьдесят высотой, спортивный весь из себя, черноволосый с нахальной улыбкой, огромным букетом роз наперевес. Мужчина вперил в меня испытующий взгляд почти черных глаз. Моего культурного шока хватило всего на три секунды. После чего я снова нацепила недовольство и нагло заявила:
– Ее нет дома! – и только хотела закрыть дверь перед носом этого напыженного пижона (звучит!), как он сильной и свободной рукой задержал ее.
– Как же нет? Вот же ты, – он усмехнулся, а от его голоса чуть не подогнулись коленки.
Судя по всему, включил свои мужские штучки, чтобы совратить строптивую, или как там говориться? Покорить совративую?
– Мужик, ты в своем уме? Ты, вообще, кто? – я бросила бесполезную попытку отгородиться.