Страница 11 из 102
***
Слухи успели расползтись по школе, охрана на контрольном посту тщательно записывала каждого ученика, чтобы проверить явку. Очередь у входа разрослась, растянувшись по всему двору, за прутьями ограды паслись двое журналистов, и дети тыкали в них пальцами и шептались:
- Смотри, какая у них большая камера!
Лили была единственной, кто молчал и не обсуждал недавние события. В ее ушах грохотал металлический лязг японской рок группы, играющий трек из «Тетради смерти». Идеально, чтобы затмить голоса испуганных школьников и скрыть собственную дрожь.
Очередь почти подошла, когда за решетками остановился черный микроавтобус. Высыпавшие из него сотрудники полиции решительно продвигались в ее сторону, рассекая учеников. Пытаясь убедить себя в том, что ей кажется, Лили опустила голову и выключила звук на минимум. Шух… Один из них прошел в паре сантиметров, направившись к охраннику, и она тут же затесалась в толпе, стремясь спрятаться. Люди в форме о чем-то беседовали, проверяли список отмеченных с утра учащихся.
- Воскобойникова Лилия здесь? – зычный глас охранника врезался в них и дети стали расступаться, образуя коридор, ведущий к ней.
Испуганно обернувшись, она поняла, что стоит одна и множество взглядов тычутся в нее, сгорая от любопытства. Подошедший к ней высокий полицейский с аккуратной бородкой заслонил от нее родную школу.
- Пройдем с нами, Лилия. Нам нужна твоя помощь, - его тон звучал обманчиво мягко, как у тех мужчин, которые подлизывались к ней для того, чтобы потом незаметно погладить по коленке.
Как же они узнали? Да еще так быстро!
- Вам точно нужна я? – она беспомощно оглянулась по сторонам, словно надеясь, что он выберет кого-то еще.
Идя по живому коридору, она заметила в конце испуганное лицо Дэна и с подозрением его изучила. Обычно борзый и дерзкий, он выглядел бледным, как мел. Увидев ее, губы мальчика сжались, во взгляде появилась осуждение, но Лили не собиралась брать вину на себя. Сделав звук в плеере погромче, она бодро пошла к микроавтобусу в такт музыке.
***
Голова раскалывалась от боли, и Глеб всухую проглотил пару таблеток. Микроавтобус трясло на ухабах, и мозг прыгал в черепной коробке, как теннисный мячик. Возраст не позволял ему довольствоваться несколькими часами сна в сутки, покрасневшие глаза и ломота в костях – не самая главная плата за ночную работу, сильней всего страдала ясность мышления. В помощь прибывало все больше людей, но Глеб не собирался отдавать дело чужакам, стремясь остаться в центре событий. Это его город, его люди и найти убийцу его задача.
У маленького здания прокуратуры скопилась толпа репортеров, и Глеб пожалел о том, что у них отсутствует подъезд к заднему входу, придется прорываться. Их штат был таким крохотным, что ни о какой пресс-службе не шло и речи. Редкие убийства в городе и близлежащих поселков происходили на бытовой почве после пьянок, да гулянок и не интересовали никого, кроме родственников пострадавших. Из-за странных обстоятельств нынешнего дела информация не должна была покидать стен кабинетов, но прозвище маньяка – Франкенштейн – каким-то образом просочилось наружу и попало в заголовки газет.
Развернувшись через плечо, он взглянул на девочку, которая отбивала рукой в такт неслышимой ему музыки. Сама невозмутимость… А вот ее учительница схватилась за него, как за спасательный круг:
- Там столько журналистов! Они же затерроризируют ребенка! Нельзя этого допускать, - пожилая женщина выглядела старомодно, но бойко.
Когда дверь автобуса отъехала в сторону, гул стих, и множество вспышек защелкали, пытаясь поймать хоть что-то.
- Я все скажу! Тихо! – Глеб вышел, подняв открытые ладони, словно призывал к миру. Заметив, что девочка благополучно проскользнула внутрь, он осмотрелся, ловя знакомые названия центральных телевизионных каналов. – У меня есть заявление. За любой информацией по делу Франкенштейна обращайтесь в прокуратуру края, где вам любезно предоставят все необходимые сведения! Мы не имеем права разглашать детали дела!
Разочарованные крики слились в сплошной гвалт недовольства, и Глеб проскочил вслед за членами следственной бригады. Ему предстоял допрос, что выглядело гораздо привлекательнее, чем обезумевшая пресса. На ходу отобрав кружку горячего кофе у симпатичной молодой сотрудницы, он торопливо опустошил ее и стряхнул молочную пену с бороды.
На лицах окружающих его коллег появилась хотя бы тень надежды, взамен беспросветному унынию от одинаково идеальных убийств без единой улики. Поручив младшему следователю составить протокол, Глеб вошел в допросную.
Лилия Воскобойникова сидела за столом, откинувшись на неудобную спинку стула, и что-то напевала себе под нос. Ее классный руководитель недовольно ворчала по поводу неуважения к полиции, но девочка игнорировала ее слова, а может просто не слышала из-за громкой музыки, просачивающейся через наушники ритмическим шумом. Темные волосы, собранные в небрежную косу, позволяли рассмотреть излишне размалеванное лицо, яркие губы, сиреневые тени, четко нарисованные брови. Хорошо для танцев в городском клубе, но никак не для школы. Глеб неодобрительно нахмурился и, поняв, что она не отзывается, выдернул наушник из ее уха.