Страница 7 из 9
Вы уже вторично пишете о диссертабельности моей книжечки о Дале и даже беретесь позондировать почву относительно защиты. Спасибо огромное, но вряд ли я займусь этим на старости лет. Должен Вам сказать, когда я закончил эту работу, то я сам писал кому‐то, что это готовая диссертация, и будь я помоложе и честолюбивее, то, пожалуй, попытался бы защититься. Но теперь уже это, пожалуй, поздновато. В «прошлой» жизни мне не раз приходилось слышать: «Твой Вавилов (Зайцев, Мечников, Ковалевский) – это же готовая диссертация! Ты должен защититься». Однажды, под влиянием таких советов, я заикнулся об этом в разговоре с С.Р. Микулинским, замдиректора Института истории естествознания и техники, член‐кором, с которым был неплохо знаком. Его узкой специальностью была история биологии, он читал мои книги, у нас были общие интересы. Когда горела моя книга о Вавилове, он сам на институтской машине отвез меня домой к директору института Б.М. Кедрову, академику. Кедров был директором двух институтов (еще и философии), ни в одном из них обычно не бывал, а где‐то представительствовал или «болел» у себя дома на улице Губкина. Так вот, к «больному» академику он меня и привез. Должен сказать, что тот принял деятельное участие в спасении книги, тотчас ее прочитал и на следующий день выдал мне большое защитительное письмо на официальном бланке[38]. После этого отношение ко мне Микулинского стало еще более уважительным. Так вот, несколько лет спустя, кажется, уже после выхода моего «Мечникова», я заикнулся – нельзя ли мне превратить одну из моих книг в диссертацию и защитить у них в институте. Ответ его хорошо помню:
«– Ну, это так не делается, вы должны бывать на наших семинарах, делать доклады, участвовать в обсуждениях, мы к вам присмотримся, а года через полтора‐два можно будет вернуться к этому разговору».
Поступать на работу к ним или куда‐то еще, где платили за ученую степень, я не планировал, и решил без всего этого обойтись.
Конечно, когда я работал в ЖЗЛ, у меня были свои приоритеты, но возможности для их реализации были очень ограничены. Должность моя была самая рядовая. Слабые рукописи, защищенные издательским договором, приходилось вытягивать, иные переписывать от доски до доски, и слава Богу, если авторы при этом не мешали. До сих пор горжусь тем, что удалось зарубить две очень пакостные рукописи, хотя это было очень непросто. Но это отдельная история, может быть, расскажу как‐нибудь в другой раз под настроение.
Буду с большим нетерпением ждать Вашу книгу, сообщаю свой почтовый адрес, а Вы сообщите свой.
[Почтовый адрес]
Всего Вам доброго!
Ваш С.Р.
_______________
4 марта 2011 г.
Уважаемый Семен Ефимович! Уж больно было много дел и Вы, конечно, знаете, как приходится выкраивать время, чтобы и твоя собственная работа не стояла. Стоит. Идут дипломные работы, и многое в них меня раздражает, да в стране так интересно и весело, что не зафиксируй – убежит. Кстати, эта мысль – я только недавно, но во всем объеме внес ее в свой дневник – о совпадениях в восприятии, принадлежит немецкому лингвисту Виктору Клемпереру[39]. Я только что довольно случайно снял ее с полки и начал перечитывать – «Язык третьего рейха». Много совпадений и много тонких замечаний, соотносимых и с нашим временем.
Соображение относительно статьи о Гумилеве в Вашем письме меня поразило. Идея плагиата, хотя и старая, но меня всегда приводила в изумление. Как же надо не любить себя, чтобы пользоваться чужой славой.
Зачем это понадобилось бывшему разведчику[40], я тоже не знаю. Полагаю, что это игры обслуги. Вряд ли сам Карпов эту статью бы и нашел. Но опять, зачем?
Из моих последних событий, в них я предстаю, как человек любящий подтравливать окружающих, это мое выступление на Мандельштамовской конференции у нас в Институте. Но это связано с некоторым раздражением, что никто и ничего не читает. На конференцию я пошел только потому, что в списке выступающих числилась М. Чудакова[41]. И в этот раз она говорила очень интересно, все остальное было средне. Кое‐что любопытное говорил о «Мандельштамовской Москве» ее автор – книга у меня есть, я ее в свое время прочел, но фамилию не помню[42]. Но здесь надо вспомнить еще и мой роман, который Вы в марте, конечно, уже получите. В нем есть три любопытных места, касающиеся О. Э. [Мандельштама][43].
Во‐первых, как мне кажется, я в известной мере разгадал загадку отзыва о Мандельштаме Пастернака Сталину[44]. Вовторых, полагая, что О.Э. не каждому встречному читал свое стихотворение “…век‐волкодав»[45], а все же людям своего круга, т. е. пишущим, я задался вопросом: так кто из своих выдал? И на этот вопрос, заданный мною в самом конце собрания, я получил ответ: многим читал, несколько человек, видимо, и написали. Ах, как бы мне хотелось узнать имена этих конкретно выдавших. Но был еще и третий момент отчасти у меня в романе проработанный. Самый последний публичный творческий вечер Мандельштама состоялся в Литгазете, которая помещалась на 2‐м этаже нашего дома. А этажом ниже, в бельэтаже, находился, видимо, общий зал. Надо видеть этот зал в нашем институте сегодня. По стенам – три портрета поэтов ХХ века, которые в последний раз в своей жизни публично читали стихи в этом зале: это Есенин, Маяковский и Блок. Все это рассказав, я предложил восстановить историческую справедливость[46].
Теперь я, как обычно, буду ждать, кто об этом же самом скажет еще раз, но в качестве своего собственного откровения.
Из последних литновостей роман Улицкой – еще не читал, и премия Солженицына Е. Чуковской. Прочел сегодня ее интервью в «Р.Г.» и в связи с этим вспомнил некоторые пассажи из дневника деда[47].
Здоровья, не забывайте.
С.Н.
_______________
4 марта 2011
Дорогой Сергей Николаевич!
Только собрался отправить Вам ответ на прошлое письмо, как получил новое, чрезвычайно для меня интересное!!
Но я на него пока не отвечаю, а посылаю Вам то, что только что закончил (писал в два приема). И с ним посылаю статейку обо мне из ж‐ла «Лехаим»[48] – Вы его вряд ли читаете. Но сначала откройте письмо, а потом уже статейку, хорошо?
Еще раз напоминаю – жду Ваш почтовый адрес, чтобы послать книгу.
Ваш С.Р.
Уважаемый Сергей Николаевич!
Теперь я затянул с ответом и, прежде всего, хочу предложить – давайте не считать себя обязанными друг перед другом в этом отношении. Напишется сразу по получению письма, хорошо, а нет, значит, напишется позже, не будем из этого делать проблемы.
Книгу Вашу буду терпеливо ждать и прошу еще раз сообщить Ваш адрес, чтобы послать Вам мой роман.
Письмо Ваше снова вызвало у меня ассоциации с прошлым – вероятно, это возрастное. Пушкин, едва перевалило за тридцать, стал вздыхать, что лета к суровой прозе клонят, ну, а когда перевалило за 70, то клонит к мемуарам.
Вы, безусловно, правы, что в нашей жизни очень многое зависело от конкретных людей «на местах», ибо перестраховывались по‐разному: кто больше, кто меньше, кто от большого ума, кто по глупости, кто от излишней осведомленности, а кто на всякий пожарный. А еще вкусовщина, отсутствие чутья к художественному слову, наконец, мелкая зависть – ведь сколько сидело по редакциям несостоявшихся письменников, озлобленных неудачников, элементарно завидовавших чьемуто успеху!
38
Подробнее об участии академика Б.М. Кедрова в спасении моей «идеологически вредной» книги «Николай Вавилов» (серия ЖЗЛ, 1968) см.: С. Резник. Эта короткая жизнь: Николай Вавилов и его время, М., «Захаров», 2017, С. 37.
39
Ви́ктор Кле́мперер (Victor Klemperer) (1881–1960) – немецкий филолог, писатель и журналист, еврей по национальности, автор знаменитой книги «Язык третьего рейха», составленной после его смерти из его дневников. Русское издание: Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха: Записная книжка филолога. Пер. с нем. А. Б. Григорьева. // М.: Прогресс‐Традиция, 1998.
40
Писатель Владимир Карпов в годы войны был разведчиком, был удостоен звания Героя Советского Союза.
41
Чудакова Мариэтта Омаровна – литературовед. Наибольшей известностью пользуются ее исследования жизни и творчества Михаила Булгакова.
42
Речь, очевидно, идет о Л.М. Витгофе и его книге: «Москва Мандельштама. Книга‐экскурсия», М. 2006.
43
Сергей Есин. Твербуль, или логово вымысла. Роман места. Книга была получена позднее.
44
Отрывки из романа «Твербуль», касающиеся треугольника Мандельштам‐Сталин‐Пастернак, приводятся в Приложении 2 к письму от 23 марта 2011.
45
Речь, конечно, идет о знаменитом стихотворении Осипа Мандельштама «Мы живем, под собою не чуя страны…». «Мне на плечи кидается век‐волкодав» – строка из другого стихотворения Осипа Мандельштама.
46
В том же зале поместить еще один портрет: Осипа Мандельштама.
47
Елена Цезаревна Чуковская (1931–2015) – внучка Корнея Ивановича Чуковского.
48
В ёрнической статье «АНТИАНТИСЕМИТ» редакция журнала «Лехаим» (№ 3, 2011, автор статьи М. Эдельштейн) углядела в моих книгах «предвзятость» по отношению к антисемитам. Для меня это была ожидаемая неожиданность. Годом раньше в трех номерах журнала было опубликовано псевдоисторическое изыскание под игривым заголовком «Кровь за кровь, миф за миф: наветы и ответы», автор Галина Зеленина. «Научность» ее сенсационных «изысканий» мало чем отличалась от «розысканий», приписывавшихся Владимиру Далю. Это было показано в моем эссе «Москва слезам не верит», которое вошло в книгу «Сквозь чад и фимиам». «Ответом» журнала «Лехаим» и стало ерничество «ливрейного еврея» М. Эдельштейна.