Страница 2 из 10
– А ты Леньку моего не видел? – спросила Вика.
– Леньку твоего?! – Родион глянул на нее как на досадную помеху, из-за которой он не мог пройти в здание вокзала.
– Он тоже сегодня из армии возвращается. Я и тебя пришла встречать, и его.
– Откуда он возвращается?
– Я же говорю, из армии.
– Армия – понятие растяжимое.
– Еще как. Ленька из армии Израиля возвращается. Он там два года женщиной служил, – весело, с насмешкой сказала Вика.
– Кем служил?! – Родион с недоумением глянул на нее.
Она сумасшедшая или просто дурачит его себе на потеху.
– А ты не знал, что в Израиле женщины служат?
– Ты дура?
– Ну, спасибо! Я тебе два года в любви признавалась. К Леньке.
– Нет никакого Леньки! – отрезал Родион.
Он сомневался в этих своих словах, но голос его прозвучал уверенно. Хотя бы потому, что ему все равно было, существует Ленька или нет. Да и на Вику с высокой колокольни.
Вот про Тамару парень не сказал бы так. Она, конечно, обманула его, но без нее жизнь превратится в пустышку. Даже сейчас, вне себя от обиды, он чувствовал это.
– Тамара – моя сестра, – заявила Вика. – Родная. На самом деле она тебе правильный адрес дала.
– Ты сама себе веришь?
– Только по четным числам. Сегодня пятнадцатое июня. Нынче ты мне должен верить.
– Не верю. – Родион отрицательно качнул головой.
– А должен! – Вика посмотрела на него с искренним возмущением.
– Хорошо, я тебе верю, – сказал он, повернулся и пошел по перрону, стараясь выкинуть из головы эту Вику, а еще лучше – Тамару.
– Куда ты?
– В армию Израиля.
– Ты считаешь себя женщиной?
Родион остановился, развернулся к Вике.
– Неужели я такой глупый и коварный? – Он едва не сказал «подлый», думая о Тамаре.
Возможно, Вика действительно приходилась ей сестрой, и она дала Родиону правильный адрес, но разве это оправдание? Тамара жестоко посмеялась над ним, если отдала сестре его первое письмо. Не исключено, что она его даже не прочла.
– А кто глупый? Наверное, я, да? – с возмущением спросила Вика. – Я писала тебе глупые письма?!
– Нет, письма не глупые. Но Тамара меня не ждала.
– Я тебя ждала!
Видимо, для того чтобы придать своим пафосным словам побольше лиризма, Вика шумно выплюнула жвачку и даже с кислым видом проследила за ее полетом.
– Да, но я писал Тамаре.
– А она тебя обманула, да?
– А разве нет?
– Просто она не собиралась тебе отвечать. То есть хотела, но твое письмо слишком долго шло. А Эдик появился быстро. Короче, Томка потеряла голову! – проговорила Вика и достала из кармана пачку жвачки с таким видом, как будто саблю из ножен вынимала – для него.
– Это плохо, – с чувством нарастающей обреченности обронил Родион.
– Ты должен поговорить с Эдиком! – сказала Вика и забросила в рот сразу две жевательные подушечки.
– А это поможет? – осведомился Родион.
Он просто не имел права винить Тамару в измене. Парень знал ее полчаса, не больше. Она дала ему всего лишь свой адрес, но никак не слово ждать и любить.
Ждать обещала за нее Вика, но это не считается. Так что если есть такая возможность, то Родион должен был начинать все заново, отшить кавалера и занять его место. Всего-то.
– А вдруг?..
– Ты в этом не уверена. – Родион усмехнулся, почесал щеку.
У него самого не было никакой уверенности в том, что разговор по душам с каким-то Эдиком тут поможет. Намнет он ему душу и ребра, а дальше что? Тамара не вещь, чтобы ее судьба решалась в спорах и драках.
– Да Эдик сам в себе не уверен. Два года Томку мурыжит. Сегодня любит и замуж зовет, завтра передумывает. Нужно его как-то подтолкнуть. Вдруг женится.
– Кто его должен подтолкнуть? – полюбопытствовал Родион и насмешливо повел бровью.
Он знал ответ на этот вопрос, но удивления не испытывал, понимал, с кем имеет дело. У Вики серьезно хромала логика. Или же она по-прежнему издевалась над ним.
– Ты с ним и поговоришь.
– Рука у меня тяжелая.
– То, что нужно, – заявила Вика.
– Вдруг у него в голове перемкнет, и он на тебе женится?
– Я не скажу, что хочу за него замуж. Но, в принципе, почему бы и нет?
– Сделаешь человека несчастным, как потом жить с этим будешь?
– Ну так я не брезгливая, стерпится – слюбится.
– Эдика несчастным сделаешь. От твоей болтовни любой мужик с ума сойдет.
– Да? А мы с ним письмами общаться будем. Я как раз на тебе руку набила.
– Осталось еще только немного подрасти, – с усмешкой проговорил Родион.
– Кому?
– Угадай с трех раз. Рано тебе замуж.
– Вообще-то, мне уже восемнадцать, – сказала Вика и, чтобы подтвердить свою зрелость, надула пузырь из жвачки.
Родион пожал плечами, смерил ее взглядом. Он уже не раз встречал людей, которые в свои восемнадцать лет выглядели на четырнадцать. Бывало и наоборот.
– А на голову сколько?
Вика сжевала пузырь, немного подумала и подняла средний палец, показывая ему «фак».
– Один годик!
– Думаю, что побольше, – с издевкой утешил ее Родион.
– Это говорит человек, который признавался мне в любви, – проговорила девчонка и вздохнула.
– Признавался, но не тебе.
– Что скажет Тамара?
– Я могу ее увидеть?
– Если я скажу да, ты мне поверишь?
– Я буду очень стараться.
– А если она скажет нет?
– Эдику?
– Эдику она не скажет.
Родион исподлобья глянул на Вику.
«Скорее всего, у меня нет никаких шансов, но я все равно должен увидеть Тамару. Нельзя уезжать домой, не повидав ее», – подумал он.
Рабочий день был на исходе, но директор и не думал собираться домой. Александр Павлович мог работать круглые сутки. Прежде он довольно часто так и поступал.
Тамара даже застала эти трудные времена, когда предприятие выходило на новый уровень, расширялось. Крутились все, не знал покоя и планово-экономический отдел, куда девушка устроилась сразу после университета. Сначала было тоскливо, затем она втянулась, а вскоре даже почувствовала вкус к работе.
Предприятие продолжало двигаться вперед. Рос пассажиропоток, увеличивался объем грузоперевозок и, конечно же, расширялся автопарк. Старые машины заменялись новыми.
Тамара знала, как это происходило.
Александр Павлович Мигайлов теперь и сам стал другим человеком. Потертая кожаная куртка окончательно уступила место элегантному пиджаку из тонкого текстиля. Процесс был отлажен, система работала без сбоев. Мигайлов мог почивать на лаврах, сидеть в кабинете. Под чутким и даже ревностным присмотром со стороны смазливой секретарши.
Кабинет у него после ремонта, мебель из итальянского салона, кресло из буйволиной кожи. Рабочий день заканчивался, но его вовсе не тянуло домой, ему и здесь было хорошо. Вряд ли он упивался своим могуществом, но дискомфорта в присутствии подчиненной точно не испытывал.
– Тамара, сколько лет мы уже вместе? – спросил Мигайлов.
Он медленно поднялся, сцепил руки в замок, вытянул их, слегка выгибая спину. Давал понять, что устал. Мол, неплохо было бы мне отдохнуть.
– Осенью четыре года будет, – с подозрением глядя на него, сказала Тамара.
– А мы с тобой даже ни разу по душам не поговорили, – сказал он и в раздумье провел пальцами по дверце бара, как будто собирался достать оттуда бутылку коньяка.
– Ну почему же? – Тамара с подозрением посмотрела на шефа.
Красавцем его мог назвать только законченный подхалим. Черты лица грубые, лоб низкий, нос широкий, челюсть тяжелая. Зато он был рослый, сильный. Лишний вес еще только намечался, и это к сорока годам, когда очень многие мужчины уже не знают, что делать со своими пивными животами.
Мигайлов следил за собой, хорошо одевался, даже пытался оттачивать манеры, чтобы не казаться деревенским мужланом, каким он был еще совсем недавно. Пахло от него дорогим одеколоном. Притягательного в нем было больше, чем отталкивающего. Но все же до идеала мужчины он откровенно не дотягивал.