Страница 57 из 96
Болезнь не отпускала еще два дня. Это были два дня высокой температуры, бесконечных метаний по влажной от пота постели и причитаний миссис Грин, которая, похоже, слишком близко восприняла к сердцу последние события.
Наутро третьего дня Томка проснулась с твердым намерением выбраться из кокона одеял и хотя бы сходить в душ. Чувствовала она себя заметно лучше. Осталась только легкая слабость в теле, но она быстро пройдет после плотного завтрака и бодрящего кофе.
Девушка встала, с наслаждением потянулась и ту же замерла, услышав негромкий стук в дверь.
- Тома, - это был Серебряков.
Она накинула халат поверх пижамы и открыла дверь.
- Доброе утро, - мягко улыбнулась парню.
Ромка скользнул взглядом по растрепанной, неумытой Тамаре и улыбнулся в ответ.
- Как самочувствие?
- Спасибо. Уже лучше.
Участие Серебрякова отчего-то настораживает и заставляет выискивать причину такой внезапной заботы.
- Я волновался за тебя.
- чуть не фыркнула в ответ, но сдержалась в последний момент и кивнула, молчаливо принимая робкий намек на особое внимание с его стороны.
t
- Это тебе, - он протянул какие-то документы, - Конспекты тех лекций, что ты пропустила.
Ели бы в этот момент за окном пролетела комета, Томка удивилась гораздо меньше. В полнейшей растерянности она приняла из его рук распечатки и сдавленно поблагодарила.
Ромкин взгляд обжег ее лицо, губы и, переместившись ниже, внезапно помрачнел. Рот сжался в тонкую линию, а его хозяин выдавил сухое:
- До вечера, - и поспешил ретироваться.
На лестнице столкнулся с Олькой, которую неосторожно толкнул плечом так, что та рассерженной кошкой зашипела ему вслед:
- Поосторожнее! Ты тут не один по дому перемещаешься.
Подруга перевела взгляд на стоявшую в дверях Томку и поинтересовалась:
- Чего это с ним?
Девушка в ответ пожала плечами:
- Не знаю. Конспекты принес. Вот, - она продемонстрировала распечатки.
Рыженькая бросила на Томку недоверчивый взгляд и не сдержала смешка.
- Поклонничек, мать его…, - зашла, плотно прикрыла за собой дверь и спросила, - Том, ты в зеркало, когда в последний раз смотрелась?
Та в испуге схватилась за волосы, потом за лицо, чем вызвала смех у подруги и, молнией метнувшись в ванну, застыла напротив своего отражения. Выглядела она как обычно. Разве что лицо чуть осунулось из-за болезни. Кожа слегка побледнела, и от этого засос на шее выглядел черным и безобразным.
- Кажется, я уже начинаю догадываться с кем ты была, когда мы с ребятами весь колледж перерывали, - отражение подруги появилось в зеркале и глаза ее смотрели с немым упреком.
- Оль, прости, пожалуйста.
- Могла бы хоть предупредить, - голос Оли слегка задрожал от обиды, - Так не делается, Том. Может, наконец, расскажешь, где пропадала?
Оправдания готовы сорваться с губ, но что-то удерживает ее от этого. Рассказать. Что? А самое главное зачем? Даже если Олька ей поверит, зачем втягивать во все это подругу. Что это изменит?
- Нет. Не расскажу.
Эти слова стали для Оли полнейшей неожиданностью. И она ведомая упрямым характером попыталась надавить на подругу. О чем тут же пожалела, услышав холодное:
- Что ты прицепилась ко мне? Заняться больше нечем? Или я должна тебе отчитываться о каждом шаге?
- Я за тебя волнуюсь, - возразила Олька.
Тамара повернулась к подруге и та чуть не шарахнулась от непонятно откуда взявшегося гнева, что полыхал на дне серых глаз.
- О себе лучше беспокойся, а от меня отстань!
Оля смотрела на подругу и в этот момент с трудом узнавала Тамару Остроухову. Все эти обидные слова будто говорила не она, а кто-то другой.
- Том, послушай…
- Я сказала – отвали! Что непонятного?! – рявкнула она и, демонстративно отвернувшись, пустила воду в душе.
Растерянная и обиженная до слез, Олька вылетела из ванной и громко хлопнула дверью. Именно этот резкий звук словно привел Тамару в чувство.
- Да, что же это делается? – прошептала она и стала снимать с себя одежду.
Зачем она накинулась на подругу? Откуда взялись эти обидные слова? Гнев растаял так же внезапно, как и появился. Но внутри остался какой-то неприятный осадок. Чуть тронь и взорвется по новой.
Тамара смотрела на свое отражение, пытаясь понять, что изменилось в ней самой за эти несколько суток. Провела кончиками пальцев по бледным скулам, изящной линии бровей, грязным, спутанным волосам и замела, отказываясь верить своим глазам. Волосы у самых корней стали светлыми. Вернее, золотистыми. Это было едва-едва заметно. Словно Томка окрасилась в брюнетку неделю назад и светлые корни только начали отрастать.