Страница 42 из 65
Одним утром, как было обещано, к Плаксе пришла Сила. Она, как всегда, роняла свои слёзы, и вдруг одна из её слёз, упав на землю, превратилась в огромную, в полчеловека, жабу. У жабы выросли очень острые когти и большие ядовитые клыки. Жаба появилась не одна. Каждая слеза с этого момента, падая на землю, обращалась в нечисть. Скоро жабы в своём жутком воинстве образовали сотни и тысячи. «Мы готовы, мама! – кричали они. – Мы готовы, любимая мама, веди нас на людей!» Когда жаб собралось очень много, Гретхен повела свою армию в поход. Большой и страшной массой двинулись они по лесу, и лес принялся помогать им. Деревья расступались, пропуская воинов Гретхен, а следом шли дикие животные леса, собравшиеся отовсюду, чтобы посмотреть, чем кончится дело.
На окраине леса воины Гретхен встретили отряд людей герцога, преследующих разбойничью шайку. И разбойники, и одетые в броню солдаты герцога в несколько мгновений были разорваны на куски огромными жабами. Покончив с воинами, они обрушились, как наказание Господне, на нашу деревню. Люди пытались бежать, но жабы быстрыми прыжками легко догоняли беглецов и убивали их. Многие хотели спрятаться в домах, но выросшие из слёз Гретхен монстры выламывали деревянные двери. На меня, тогда совсем ещё мальчишку, напали сразу два страшных создания. «Ну-ка стой, паренёк», – сказала одна из жаб, но я не послушался и побежал. Не знаю, каким образом мне удалось убежать от опасных противников, но очнулся я возле дома Эльзы, который стоял одиноко на пригорке. Все оставшиеся в живых жители деревни с надеждой собрались у одинокого дома. Никто не знал, откуда была родом Эльза, но говорили, что она последняя представительница древнего и странного народа, уничтоженного дедом нашего герцога. Она пришла к нам в деревню очень давно, и мой дед показывал её моему отцу, когда тот ещё только учился говорить. Долгое время, много десятков лет подряд, с помощью Богом проклятого колдовства, она сохраняла свою юность и свежесть. Ещё пришелица владела магией Слова. Иногда Эльза могла выйти на улицу и тихо запеть. И тогда собаки превращались в камень, а птицы падали с небес. Стоило же ей замолчать, как снова всё оживало. Мы часто спрашивали себя: а что будет, если Эльза запоёт громко?
«Эльза! Эльза! Помоги!» – закричали все мы и Эльза, как всегда прекрасная, вышла к нам из своего дома. Она увидела наступающую, скачущую по улицам и крышам армию Гретхен и тихо запела. Незнакомые слова звучали всё громче, громче и все люди внезапно лишились сил, потеряв возможность даже шелохнуться. А Эльза пошла в наступление на воинов Гретхен и они, один за другим, принялись лопаться, разрываясь на мелкие куски.
На краю леса стояла Гретхен и всё плакала и плакала, производя на свет новых чудовищ. Здесь её и заметила Эльза. Эльза пошла к ней, оставляя за собой покрытую слизью землю, и Гретхен, не выдержав, отступила перед силой Эльзы. Она отступала всё глубже и глубже в лес, а Эльза следовала за ней всё дальше и дальше в чащу.
Через некоторое время мы ожили, повалившись на землю. Затем убрали наши жилища и похоронили павших. Но Эльза так и не вернулась из леса. Постепенно нашу деревню, не зная её истории, облюбовали торговцы императора Карла, и наше поселение разрослось в шумный город. Всё это время Эльза находилась в лесу и едва Гретхен начинала плакать, Эльза принималась петь.
Давно всё это было…
Но я знаю, что когда силы покинут Эльзу, когда она заболеет и прекратит петь… Тогда, спаси, Господи, ваши души, детки мои…
Денис Голубев
Сон в зимнюю ночь
Ах, до чего же хорош собою зимний лес! В особенности ясной ночью, когда снег, опушивший деревья, сверкает в лунном свете, подобно бриллиантовому колье на груди светской красавицы. Глаз не отвести от такого великолепия... если взирать на него из окна, например, автомобиля.
Иное дело — доведись оказаться в эту пору в лесу собственной персоной. Тогда снег, тот, что опадает с еловых лап, норовит непременно завалиться за воротник пальто. А тот, что скрипит под ногами, забивается в демисезонные туфли с беспечно тонкой подошвой и тает там, леденя и без того окоченевшие стопы. Рукам, кстати, тоже достаётся. Итальянские лайковые перчатки за шестьдесят евро совершенно не спасают от холода. Не для того, видать, шиты.
Тут не умиляться, а материться уместно, чем, кстати, Иван и занимался. Поначалу, пока не перестали слушаться озябшие губы.
Впрочем, к этому моменту, начавшаяся апатия уже отбила охоту ругаться. Сидя в сугробе, Иван понимал, что замерзает, и, вероятно, замёрзнет-таки насмерть, но эта отстранённая мысль более его уже не пугала. Наступило усталое равнодушие.
В столь плачевном состоянии молодой человек оказался по собственной, безусловно, глупости. Нет, изначальной-то причиной послужила его невеста, хотя теперь уже, пожалуй, бывшая невеста. Но, всё-таки, измена возлюбленной — ещё не повод для самоубийства. По крайней мере, таким экстравагантным способом.
А, ведь как замечательно всё начиналось!
Спальный вагон экспресса. Купе на двоих. Движения под перестук колёс, в унисон со скоростью поезда — то неспешно плавные, то исступлённо-порывистые. А потом — «Asti Martini». Ей. Ему — виски с апельсиновым соком. И тепло мягкого пледа. И сказочные пейзажи за окном...