Страница 32 из 65
– Не знаю, не могу писать – вдохновения нет… – я надкусил пирожок. С капустой. Обожаю с капустой.
– А ты нарисуй того, кого нет на этих картинах.
– Кого же это? Вроде все есть.
– Ну как же все? Смотри вот Старый мой, вот Денис – Рыбак, как всегда, щурится на солнце. Это Слава – Бандит, ну и лицо у него, и правда, разбойник, и татуировка тюремная какая-то. Рома – Байкер, самый старший из вас, Димка – Юрист, даже здесь с аккуратной прической. Дед часами может смотреть на эти картины и рассказывать о каждом, вы ему как родные… Одного не хватает, длинного такого, с бородой. Догадываешься, кого? – она опять улыбнулась.
– Женьки Художника… – услышал собственный голос, – но как же я себя нарисую? Да и муза давно забыла дорогу ко мне.
– Я долго смотрела на твои картины – на них всех одно и то же место… Наверно, твоя муза ждет тебя именно там. Сам приди к ней, а там и себя увидишь, – как она узнала? Даже не стал гадать.
– Баб Маш, а на машине сейчас на Старый мост добраться получится? Нет? Ладно, пешком схожу ради такого дела, – я быстро запихал в себя остатки пирожка.
– Пешком не успеешь – стемнеет. Буран возьми, на нем за двадцать минут домчишься. Вон в том сарае стоит, – морщинистая рука указала на окно.
– Да неудобно как-то, да и управлять я им не умею.
– Все удобно, бери. Денис умеет – вдвоем езжайте. Как раз к приходу старого обернетесь. Дениске пирожков возьми.
Взяв три пирожка для друга, я выбежал на улицу. Солнце ползло к земле – надо было торопиться.
Ворвавшись в зимовье, застал Денчика в той же позиции.
– Женя, ты больной, что ли? Пошел за рассолом – пришел с пирожками. А что, молока не было до кучи? – красные опухшие глаза прожигали на мне дырку.
– Брядь, рассол… Нет времени… – достал бутылку портвейна и протянул страждущему. – Одевайся, надо ехать.
Через пять минут мы уже были у прогревающегося снегохода. Рыбак успел всосать бутылку за этот небольшой промежуток времени – самочувствие его улучшалось на глазах.
– Всегда знал, что вы, «творческие», – больны на всю голову. Что, муравейник закроется? – но спорить он не стал.
Он сел на стального коня и, развернувшись в дрифтовой манере в нужном направлении, изрек:
– Полетели, запрыгивай, – прямо наш Байкер.
Он ехал на мост. Но я же не говорил, куда мне надо?
– Как ты узнал, куда ехать? – спросил я на ходу.
– Не тупи, Художник. Куда ты еще можешь так торопиться! – он засмеялся во весь голос.
Успели.
На мосту встали на то же место, что и десятки раз до этого. Я открыл последнюю бутылку портвейна и, сделав глоток, протянул её другу.
– Скажи, а ведь ты и не собирался ехать на море? Специально меня сюда притащил? – я посмотрел на него без упрека.
– Да, специально. Дед просил – боялся помереть, так и не увидев ни тебя, ни остальных. Роман ушел «дорогой цветов», Славке – сколько еще сидеть? Пять, шесть лет? Димка в своем Челябинске застрял – уже шесть лет, как не приезжает… Тебя – хрен заставишь поехать. Вот и пошел на небольшую хитрость – знал, что ты забыл, как здесь хорошо… Ты на море зачем хотел? Что ты там зимой забыл? – он смотрел прямо мне в душу.
– Не знаю, наверно, вдохновение найти, – сказал первое, что пришло в голову.
– Так ты на месте, я же все твои картины видел. Что ты рисуешь? Серый город? Танки? Девок всяких? Вот и ушло вдохновение от тебя – растратил ты его на «пустое». Помнишь, как мы сомов под мостом этим хотели поймать. Подрывали запасы деда и бежали сюда. Что мы им только не бросали – и хлеб, и огурцы, и червей. Так и не поймали ни одного. Только от Михалыча люлей зря получали. Помнишь? – он протянул мне бутылку.
– Помню… огурцом надо было попасть в самого здорового, – я сделал глоток.
– Помнишь – хорошо! Теперь гляди на солнце – сейчас полетит, – он выхватил бутылку.
– Кто полетит?
– Просто смотри!
Закат был непередаваемый: из багрового солнца текла кровь, смешиваясь с молоком неба, она приобретала разные оттенки: розовый, красный, желтый. Облака разошлись в стороны, пропуская светящийся диск. Звезда уже зашла на половину, как вдруг… Над нами пролетела огромная тень. Сказочный зверь опирался могучими крыльями на воздух. Я ощутил ветер. Шея его изогнулась, горящие зеленым глаза впились в меня. Сделав круг над нами, ящер полетел дальше к Солнцу. Чешуя играла всеми цветами радуги, когтистые лапы были поджаты к сильному телу.
– Денчик, ты его видишь? – мне казалось, что я сошел с ума.