Страница 27 из 63
Ирена Сытник
Леди и менестрель
Высокородная леди Бриана, хозяйка «Высокого замка» и владетельная госпожа Экродской долины, полулежала на мягкой удобной кушетке, наблюдая за танцорами из-под полуопущенных век. Одетые во фривольные костюмы из полупрозрачного шёлка юноши и девушки синхронно изгибались под мелодичную музыку небольшого оркестра, находящегося на выступающем над Танцевальным залом балкончике. Плавные изящные движения радовали глаз слаженностью и отточенностью. В голове леди лениво проплыла мысль, что нужно поощрить хореографа и танцовщиков.
Небрежно подняв руку, женщина подала знак, подзывая Баторо. Мужчина приблизился и склонился в подобострастном поклоне, согнувшись едва ли не вдвое.
– Я довольна твоей службой, – произнесла леди, и лицо хореографа просияло. – С твоим приходом они стали танцевать несравненно лучше. Особенно хороша вон та пара: южанин и северянка. Они так синхронны, как одно целое… Они любовники?
– Не замечал, госпожа… Но если прикажете, я узнаю!
– Не нужно. Пусть останется загадкой. Так даже интересней… Устрой этим вечером им праздник: вино и еда из моих погребов.
– Будет сделано, госпожа.
– А какую награду хочешь себе?
– Ваша похвала дороже любых наград! – расплылся в льстивой улыбке слуга.
– Похвала приятна для слуха, ласка для тела, любовь для сердца… А что хотят твои руки?
Баторо усмехнулся и склонился ещё ниже.
– Всё, что выйдет из ваших рук, приятно для моих. Ваше великодушие общеизвестно, и моё воображение не может сравниться с вашей щедростью.
– Ах ты, льстец! – усмехнулась польщённая женщина. – Тогда сходи в сокровищницу и выбери любую из хранящихся там одежд… Тебя устраивает такой дар?
– Более чем, моя наипрекраснейшая и наидобрейшая госпожа! – с чувством ответил мужчина.
– Завтра в полдень пришлёшь этого южанина… Пусть станцует сольный танец в моих покоях…
– Напарника северянки? – уточнил Баторо.
– Да. Как его зовут?
– Горис, госпожа.
– Ступай, – взмахнула рукой леди, отпуская слугу и не сводя вспыхнувших вожделением глаз с гибкого тела танцора.
Вскоре танец закончился, и танцоры упорхнули за ширму, где переодевались и отдыхали между выступлениями. Их место заняла певица. Переплетя руки и закрыв глаза, она заголосила грубым контральто, заунывно исполняя какую-то балладу. Леди Бриана невольно поморщилась и, схватив колокольчик, стоявший между вазой с фруктами и кубком вина, на столике у кушетки, резко встряхнула. Мелодичный серебряный звук прервал пение, а нетерпеливый взмах руки прогнал певицу прочь.
Леди печально вздохнула. Что за незадача! Всё у неё есть: полные закрома, забитая богатствами сокровищница, великолепный дом и покорные слуги. Нет самой малости: хорошего певца. Придворного менестреля с чарующим голосом и умением сочинять красивые песни. У всех есть, даже у этой уродливой нищей курицы баронессы Топен-Топен есть! А у неё, герцогини Брианы Лорхен Экрод нет. Где справедливость?!
Грустные мысли прервал приход дворецкого, который доложил, что начальник стражи желает видеть леди по очень важному делу. Герцогиня спустилась с покрытого коврами возвышения и прошествовала в кабинет, некогда принадлежавший покойному супругу герцогу Афелию-Моримеру Экроду. После его скоропостижной кончины от избытка выпитого на пирушке с друзьями дешёвого вина, купленного у какого-то проезжего торговца, леди Бриана заняла кабинет супруга и взяла в свои нежные, но умелые и цепкие ручки не только власть в замке, но и управление обширной провинцией. И собиралась властвовать, пока её сын Илия не вырастет и не станет совершеннолетним. Тогда он по праву наследования водрузит на свою светлую голову корону почившего в боге отца. А пока он беззаботно играет в детской, под присмотром сонма нянек, весело агукая и пуская деревянных уточек в лоханке с подогретой водой, так что у властолюбивой леди впереди почти двадцать лет, чтобы сполна насладиться властью.
Барон Оскар Уаймохер, начальник замковой стражи, ждал госпожу в кабинете, развалившись в одном из кресел у камина. Но когда леди Бриана переступила порог помещения, он резво вскочил, несмотря на массивность фигуры и заметно выпиравшее из-под панциря брюшко, и неуклюже поклонился. Барон всегда был увальнем, недаром, за глаза, придворные дамы называли его «Мишка-покатышка» – за округлую фигуру, добродушный нрав и косолапость.
– Миледи… – прогудел барон Оскар, с натугой сгибая широкую короткую шею.
– Господин барон… Что случилось? Надеюсь, не война или бунт?
– Храни нас Господь! – суеверно постучал кулаком по лбу мужчина. – Крестьяне из соседнего селения подобрали в лесу и привезли в замок раненого рыцаря.