Белые гондолы

Часом спустя, с ног до головы перепачканные пылью и в мокрых ботинках, мы сидим на бульваре и молчим, вспоминая наше бегство из тоннеля.

Вертикальный ступенчатый ход привел нас в грязный, заваленный сломанной мебелью и битым кирпичом подвал. В панике обшарив стены лучом фонаря, мы нашли ржавую лестницу и люк над ней, вернее, еще одну деревянную дверь, только на этот раз лежащую горизонтально. Она вывела нас в заросли каких-то кустов. Пометавшись в них и изрядно поломав веток в темноте, мы вышли на обширный пустырь, земля на котором была перемешана с кирпичной крошкой. Недалеко от кустарника, который прятал вход в подземелье, мы увидели забор с тремя рядами ржавой колючей проволоки поверху, а на другой стороне пустыря рассмотрели приземистые строения с высокими полосатыми трубами. Перед строениями пустырь был заставлен рыжими параллелепипедами, сложенными из кирпича, некоторые из них развалились и словно растеклись по земли сотнями маленьких граненых частей. Это явно был кирпичный завод. Решив не пытать счастья у охраняемой проходной завода, а искать выход в ближайшей к нам стороне, у забора, мы со студентом побежали к нему, ожидая каждую минуту появления своих преследователей. Но пустырь был все так же погружен в полную тишину и в полную темноту. Вскоре нам посчастливилось обнаружить проход за отогнутым гофрированным стальным листом обшивки забора.

Сейчас мы сидим на скамейке в тени лип, ночной бульвар пуст, редкие освещенные окошки домов безуспешно соревнуются со светом фонарей. Наконец я нарушаю молчание:

- Представь, что мы с этой тяжеленной головой по пустырю бегаем. Даже из кустов бы не вышли, не то, что сюда дойти. Вообще, я никак не ожидал, что богословы такие алчные до древних черепов.

- А что бы с нами было, если бы я не был бы таким алчным? И не алчность это, наверное, ангел-хранитель подсказал такой поступок сделать. "И сокрушил ты голову левиафана"... Это из псалмов.

- Скорее уж, Голиафа.

- А точно, Давид и Голиаф. Давид сокрушает врагов головой Голиафа! Господи, как же я надеюсь, что они сильно не пострадали!

- Да уж! Журналист Давид с товарищем из духовных. Бедолага Голиаф, даже через несколько тысяч лет его несчастной голове нет покоя... А кстати, по поводу исполинов из Книги Бытия. Как там ты говорил, "издавна славные люди?"

- Ну да, "издревле славные".

- А почему они "славные" люди? Их же Господь утопил во время Потопа?

- "Славные люди" не в смысле "хорошие ребята". А в том смысле, что слава у них была большая. Но, наверное, плохая. Не зря же во всех сказках у великанов скверный характер, или они вообще людоеды.

- Ну тогда, если я - Давид, то ты - Джек, победитель великанов. Два великих великаноборца.

Мы тихо хохочем, снимая накопившееся напряжение. Я встаю и пытаюсь почистить свой испачканный костюм, выбивая пыль из брюк и рукавов. И только сейчас, почувствовав в карманах тяжесть каких-то увесистых предметов, вспоминаю, что не один только череп великана мы одолжили у неизвестных парней из подземелья. Я достаю тускло поблескивающие железяки и молча показываю их студенту. Мы ставим их на освещенную часть скамейки и садимся на корточки рядом.

Нездешнесть и несовременность этих штуковин очевидна. Они не выглядят древними, нет, скорее наоборот, чересчур футуристичными. И форма, и то, как выглядят сопряжения их частей, выдает их изобретателей и создателей, как носителей явно какого-то иного разума и опыта.

Один предмет напоминает толстый и широкий браслет. Немного "раздутый" в боках, наподобие бублика. На темно-желтых металлических боках - выпуклый текст неизвестной письменности. Похожей на иероглифы, но явно не китайские или японские, как-то попроще с виду. Второй выглядит, как какой-то небольшой артиллерийский снаряд, цилиндрический, с испещренной отверстиями круглой верхушкой. Студент говорит:

- И что же это такое? Может, это просто украшения? А может, это вообще просто детали какого-то двигателя современного, самолета, например?

- Может, и украшения, хотя мне так совсем не кажется. И уж точно не современные детали. Посмотри на текст. Ты такие значки видел когда-нибудь? Надо бы как-то покрутить эти штуки, что ли, понажимать...

- А вдруг это оружие? Взорвемся вместе с бульваром!

- Эти люди внизу ведь не взорвались. Тоже, наверное, крутили и нажимали.

- А может, не сейчас? Помолимся, завтра на свежую голову посмотрим, что к чему. Поздно очень, и пить страшно хочется.

Тут мой взгляд падает на дом прямо, стоящий примерно в ста метрах от  нашей скамейки, на противоположной стороне бульвара. Все окна погружены во тьму, кроме нескольких ярко освещенных окошек маленькой башенки на крыше, которая возвышается над деревьями. Я смотрю на часы, уже около двух часов ночи. "Маркони еще не спит" - думаю я. " Ему, наверняка, будет жутко интересно услышать про наши подвиги. И потом, он архитектор, человек технически более грамотный, чем мы, журналист да катехизатор". Я спрашиваю студента:

- Слушай, Александр. Вот в этом доме прямо напротив живет мой близкий друг. Давай у него заночуем, а завтра с утра и разберемся, что это за штуки.

- Завтра с утра мне на занятия надо, а перед этим еще к бабушке забежать, а то она с ума сойдет, куда я подевался.