Белые гондолы

Почти к самому закрытию станции, обойдя желтые камни, напоминающие две половинки гигантской желтой груши, я спускаюсь вниз. Седой худощавый мужчина в форменной одежде уже готовится закрывать двери станции на ночь. "Любопытно," - думаю я, "уже второй человек за сегодняшний вечер закрывает передо мной двери."

- Дядя Влад?

Мужчина оборачивается к мне.

- Ну надо же, сектант-журналист или как там тебя?

- Не сектант, а монах, да и тот не настоящий.

- Поздновато ты собрался покататься по Каналу. Боюсь, что пешком придется домой идти.

- А я в пятницу подумал, что вы ничего не боитесь.

- Тоже верно. Как там девчонка-то?

- Слава Богу, ничего не сломала. Вам приветы передает.

-  Ага, она крепкая, вся в отца. Ладно, спокойной ночи!

Влад звенит ключами.

- Погодите, мне с вами поговорить надо.

- Поговорить? Хм, ну тогда давай, проходи сюда.

Влад запирает за мной двери станции и проводит меня в крошечное помещение, которое днем служит кассой, а ночью комнаткой сторожа. Я привык ко многим впечатляющим видам Канала, станций, Озера, но темные колонны и своды, еле-еле тронутые светом одной слабой лампочки караулки Влада заставляют поежиться. Он включает маленький литровый чайник, бросает себе и мне в кружки с густым темным налетом на стенках по пакетику чая и садится на единственный стул в комнате.

- Слушаю тебя внимательно.

- Дядя Влад, что вы думаете о Голове? С помощью чего и кого она плыла по тоннелю, как будто сделана из пенопласта?

- Для начала спрошу: ты правда журналист? Из какой-то газеты или откуда-то еще?

- "Вечерний город".

- Ага, понятно. И ты понимаешь, что про гонки...

- Да, да, ни слова.

- И про наш разговор....

- Тоже.

- Ну да. Поверить журналисту, который клянется все сохранить в тайне - это как поверить ростовщику, что он свои проценты не возьмет.  Ладно. Что я о Голове могу сказать? Ничего. Она на своем месте стоит.

- А как она двигалась, что думаете?

- Как говорили римляне, "ищи, кому выгодно". Найдешь, потом ищи, как это сделано.

- И кому же это может быть выгодно?

- Сам ломаю голову. Если бы Голова пропустила Первого, а потом поплыла бы себе дальше, остальных давить, тогда еще ладно, можно на букмекеров или тех парней, кто на Первого ставил, пальцем показать.

- Духи подземелья на службе у букмекеров?

- Парень, еще раз говорю тебе: я не знаю, как Голова двигалась. И никто не знает.

- Скажите, а до этого происшествия что-то странное в Канале происходило? Когда вы дежурили, может быть?

- Было такое. Один раз. В отличие от других сторожей я пью на службе только чай, и если что-то видел, значит так оно и было. Сидел я вот так же, вот тут же и газету читал. И боковым зрением увидел, как за колоннами что-то пронеслось, со светом, но довольно тихо. Я сразу газету бросил, свет в зале включил и выбежал посмотреть. Но вода стояла спокойная, и никаких звуков или света в тоннеле уже не было.

- И кто же это мог быть?

- Летучая мышь с фонариком! Не знаю, и не представляю.

- Понятно. Дядя Влад, мне очень надо осмотреть Голову.

- Во-первых, я тебе еще пока не дядя. Во-вторых, пожалуйста, завтра садись на гондолу и вперед, у тебя есть 5 секунд на осмотр, пока мимо проплывать будешь.

Не меньше получаса я уговариваю его пропустить меня ночью в Канал. Привожу разные доводы, даже мягко намекаю, что могу случайно проболтаться о гонках. Наконец пожилой сторож-гонщик сдается.

- Но байк я тебе не дам. Ищи сам себе плавсредство. Мой тебе совет: достань надувную лодку на веслах. У нее ход бесшумный, и вообще, если затонет, не так жалко.

Попрощавшись с Лианиным родственником, я выхожу наверх, оставив его дожидаться нового появления "летучей мыши с фонариком".