Страница 21 из 92
Глава 6
Через Брест и Калугу,
Москву и Тамбов,
За Урал на Восток
Побредет крысолов.
Его ноги натерты
И плащ запылен,
Санитарные цели
Преследует он.
К Охотскому морю придет крысолов,
В него окунет весь богатый улов.
И выпьет свой грог и расслабится он,
Мол, долбись с ними сам, старина Посейдон.
Тимур Шаов.
Житие от Гавриила
Что ни говорите, вернее, как бы я не ругал под горячую руку, но наш Изя молодец. Хорошо придумал, зараза. Мы поначалу хотели поступить с угонщиками очень грубо, по-мужски, Лаврентий даже пистолет с предохранителя снял. Но товарищ Раевский вовремя разглядел на промасленных тужурках незваных гостей петлицы железнодорожников. Точно, вот они и поработают у нас двигателем. А мы слегка отдохнём. И сейчас, с некоторым комфортом расположившись на грузовой площадке дрезины, среди обрезков рельсов, нескольких шпал, ящиков с костылями, наслаждались блаженством относительного безделья.
А чего, не зря же говорят, что недеянье – это высшая форма труда. Вот пусть путевые обходчики и толкают этот проклятый рычаг взад-вперёд, мне лично уже надоело. Нам всё равно по пути, если я правильно понял подслушанный разговор. И заодно решается вопрос с патрулями на вокзале. У этих товарищей наверняка есть соответствующий пропуск. Или вообще срежут дорогу, не заезжая в город.
Солнышко пригревало, монотонный стук колёс убаюкивал, и такая всеогульная млявость во всём теле образовалась, что не стал ей сопротивляться и задремал, перед тем шёпотом попросив Израила разбудить в случае непредвиденных обстоятельств. Шёпотом, потому что мыслесвязью договорились не пользоваться, из опасения быть запеленгованными злопамятным шефом. С него станется, не посмотрит на перерасход энергии.
И приснились мне наши Райские Кущи, белоснежные облака в лучах заходящего солнца. И как мы с Таксом охотимся на шестикрылых серафимов. Я стреляю в них из большой рогатки, а верный друг находит, приносит, и складывает у ног ровными рядами. Попадающихся иногда под меткий выстрел херувимов даже не разыскивал, пренебрежительно морща нос. Мол, какой же с херувима навар? Постные они слишком.
И ещё снился шеф, перед строем небесного воинства торжественно вручающий мне высшую награду – Золотое Перо. А я стою в задумчивости, не зная, куда его прикрепить. И так оба крыла блещут золотом так, что глазам больно. Да, сознаюсь, бывают и со мной приступы болезненного тщеславия. Но, слава Господу, кратковременные и только во сне. И всё равно приятно, чёрт возьми. Прости, Боже, за грубое слово.
И ещё, видимо для того, чтобы никто не упрекнул в эгоизме, награждены были оба боевых товарища. Лаврентий Павлович получил новое пенсне с Орденом Красного Знамени, а вот Изя…. Ему дали две фиги. Нет, не инжир, самые элементарные кукиши. Наверное у меня сработало подсознательное желание отплатить напарнику за все неприятности, доставленные за долгие тысячелетия совместной работы. Думаете что, если архангел, так не может быть злопамятным? Ещё как могу! В следующий раз, если не даст поспать нормально, я его вообще молнией шарахну. Замучил, ирод.
Или это уже не сон, и Раевский трясёт меня за плечо наяву? Открываю глаза – точно, склонился, и палец к губам прижимает. Тихо, мол. Будто без него не знаю.
- Гаврила, - зашипел мне прямо в ухо. – Это не железнодорожники.
- А кто?
- Диверсанты.
- Ты чего, газет начитался?
- Каких?
- Не знаю, но, скорее всего, «Московского Комсомольца».
- Обижаешь, начальник. Этакую гадость и в руки брать? Лучше послушай, о чём они говорят.
- Они – это кто?
- Господи, ну в кого ты такой тупой? – Изя страдальчески воздел очи к чистому небу.
Там неожиданно громыхнуло, и в рельсы, километрах в полутора сзади, ударила мощная молния. И голос, слышимы только нам, уточнил6
- Это мне?
- Нет! – Израил вжал голову в плечи и испуганно присел на просмоленную шпалу. – Это ему.
- Тогда разбирайтесь сами, не поминая меня всуе.
- Прости, папа, я больше не буду!
Но ответа на покаянную речь он не получил. Только Лаврентий Павлович захлопнул крышку ноутбука и довольно потёр руки.
- Ну вот, товарищи, а вы переживали. Карт-бланш от верховного командования получен, поздравляю. Можно теперь посылать всех далеко-далеко….
- Так думаешь? – задаю вопрос, в тайной надежде, что у Палыча найдётся убедительный ответ.
- Конечно. Запись сеанса связи является официальным документом. У меня всё записано!
А добровольные извозчики, между тем, обсуждали насущные вопросы, вызвавшие неподдельный интерес и в нашей тесной компании. Начало разговора застать не удалось, но и продолжение стоило послушать. Жалко только, что Изя, гад, разбудил поздно.
- Почему Вы думаете, пан Миколай, что самолёт приземлиться именно в Кобрине? – спрашивал блондин с узким, вытянутым вперёв лицом.
- Позвольте не отвечать на этот вопрос, мистер Бруствер. У меня свои источники информации, у Вас свои.
- Не забывайтесь, пан! Или напомнить, что ваше, так называемое правительство в изгнании, существует на деньги, выделенные нашим парламентом? Или Вы стали настолько бессеребренником, что работаете только за идею? «От можа до можа», - так, кажется, говорится? Забудьте шляхетские замашки, пан Миколай, и извольте прямо отвечать на поставленный вопрос.
- Виноват, господин коммодор, слишком глубоко въелись привычки, приобретённые за многие годы службы в полиции. У нас было заведено так, что моё начальство не знало моих агентов. Но если пожелаете, то могу предоставить список с фамилиями и адресами.