Камень нищего

– Надоело! – чуть не закричал Фридрих. – Прикрываете его именем любое злодейство, которое впору приписать Нечистому. Охотнее поверю, что это он избрал своей жертвой безобидную девочку.

– Смотрю, делаете успехи, переняв у мракобесов их риторику, – хмыкнул пилигрим. – Протрите глаза: доставшееся вашей любезной проделали люди, а не кто-то иной. Считающие себя послушными исполнителями сами-знаете-Чьей воли.

– Чьей же служите вы?! – с трудом подавил учитель соблазн открыто согласиться. Его правота была слишком отвратительна, чтобы принять её без боя. – Говорите так, точно не причисляете себя к…

– А вы? – прозвучал встречный вопрос. – Отождествляете свою персону с насекомыми или гадами? То-то! Так и я. Разве давал повод упрекнуть меня в лицемерии?

– Помилуйте! Как можно обвинить в нём! Когда вашего лица никто и не видел…

– Изволите ёрничать? Или не можете обуздать любопытство! Настоятельно не советую! Одному довелось…

– И что с ним сталось? Не сумел пережить?.. – ослепительная вспышка пронзила сознание, как молния в ночи, озарив ранее скрытую тьмой, но при свете до примитивности ясную картину. – Его имя, часом, не Мартин? Помнится, в трактире сказали, а потом неоднократно повторили, будто вас совершенно не интересует: кто убил юношу. Теперь догадываюсь, почему были уверены, что убийце камень не достался.

– Наконец-то! И у кого-же он?

– А вот это уже мне неважно! Ведь здесь слушается дело не о пропаже, а об убийстве! И совершено оно вами!

– Вот как повернули? Ну хорошо. Были правы, – внезапно капитулировал пилигрим. – В ту ночь я оплошал везде, где только можно. Болтал с девкой, когда надо было последовать за её ухажёром. Она б никуда не делась, а время оказалось упущено. Первые акты глупой трагикомедии отыграли без меня. Обнаружив его хоронящимся в придорожных зарослях, я подумал – тому всё известно об артефакте, и зачем я явился. А он-то – оба мы дураки! – просто стыдился попасться на глаза в непотребном виде. Когда же я попытался заговорить с ним, кинулся наутёк, приняв невесть за кого. Чего там ему слышалось, пока я пытался его остановить? Наверно, шум водопада помешал разобрать мои слова, или страх с хмелем в придачу исказили смысл. В довершении всего моя шляпа зацепилась за ветку, как раз когда он приблизился к краю. И луна назло выглянула из-за облака именно в тот самый миг. Не вижу смысла описывать дальше, что произошло. Знаю, видели то место. Глупый несчастный случай…

– За который судят невиновную! Почему сразу не рассказали всё?..

– Потому что никто не спрашивал: видел ли я – как болван шлёпнулся вниз и издох. Собственно, только-то и заметил канувший за кромку обрыва силуэт да, чуть позже, пенящуюся далеко внизу воду. А про остальное я не солгал ни слова, в том числе, что пальцем его не касался…

– Так повторите! Ничем же не рискуете!..

– Не желаю проверять, так ли это. Надеюсь, больше меня не станут донимать допросами. А самому на себя доносить – увольте!

– Да вы редкостный мерзавец! – похолодел Фридрих. – Тогда я обещаю: не стану молчать! Ибо кое о чём знаю помимо этой скверной истории! А вам, когда и другие заинтересуются, придётся дать пояснения. Зачем умирающий рыцарь истратил последние силы, чтобы разыскать вас? Не за принадлежность к гонимому народу или по навету в порче, а за то, что и сами почитаете тягчайшим грехом. Так как поступают с «вашим братом» предателем иноверцы?

– И кто подтвердит? – зло прошипел пилигрим, напомнив звук, отныне стойко ассоциирующийся с невыносимой болью. – Чего не было! Ибо я не изменял пути, которым иду. Напрасно играете с огнём, он может оказаться ближе, чем думаете.

– Хотите бросить в земное пекло ещё одного опасного врага вслед за хрупкой девчонкой, чьих страданий оказалось недостаточно, чтобы сполна насладиться?! Извольте!

– Наоборот! Я помогал ей, насколько мог. Состояние транса не способно полностью избавить от боли, но может заставить её терпеть за гранью обычных человеческих возможностей. Вас не удивило, что вместо того, чтобы визжать, срывая голос, биться в конвульсиях, закатывая глаза, и лишиться чувств на первой же минуте, она ещё могла отвечать? Судья, вот, немало озадачился её поведением. Он-то знает, все эти издевательские правила для испытуемых, записанные в «Уложении», лишь средство сломить волю ещё до начала. И едва доходит до дела, о них моментально забывают. А ваша ученица как будто им следовала. Боюсь, теперь и это истолкуют против неё. Впрочем, не припомню случая, чтобы кто-нибудь в конце концов не сознавался.

– И многих обрекли подобным образом?!.

– Мог бы и больше, – скривился старик. – Но миссия моя не в том…

– А в чём? Ищите комочек липкой грязи – отражение своей собственной душонки?! – попытался продырявить глазами учитель затхлую темноту под шляпой.

– Браво! – преобразилась жёсткая линия тонких губ в улыбку. – Как точно его описали! А может, камень, и правда, у вас?! Исполняет потаённое желание, в каком сами себе боитесь признаться: Отомстить ранившей сердце, танцуя не с вами, даже не решившимся пригласить. Принявшей от другого предложение, которое и в мыслях постеснялись сформулировать. Чужими руками коронованной безвкусным венком из отвратительных горьких ягод. Променявшей тонкого ценителя истинной, непритязательной красоты на крепкое молодое тело, не отягощённое мозгом. Возжелавшей счастье, как у всех, а не по вашему разумению. И видя её муки, испытываете тайное, постыдное удовольствие!..