Камень нищего

– Вы уже знакомы с палачом, – посмотрел судья, подошедший лично освидетельствовать готовность, на левое предплечье. – Это в сравнении с тем, что вас ждёт, как укус одинокого комарика против нападенья осиного роя. Хотите убедиться, или избавите себя? Всё ещё есть такая возможность, если скажете нам правду прямо сейчас.

– Я не лгу, – как во сне ответила Мая.

– Что ж, тогда придётся набраться терпения, чтобы убедить нас в этом. Ознакомьтесь со способом испытания, согласованным вашим защитником, – развернули перед её лицом злосчастный пергамент, где напротив девятого пункта позорно красовалась подпись Фридриха.

Тому захотелось провалиться в Преисподнюю. Но девушка, похоже, ничего не поняла, глядя куда-то сквозь листок. Судья между тем, вернувшись на место, продолжил:

– Излагаю правила: Во время допроса следует держать голову прямо и смотреть на представителей суда. Опущенная голова или закрытые глаза будут рассматриваться, как признаки неискренности. Не советую вести себя дерзко или оскорбительно по отношению к тем, кто всего лишь вынужден исполнять свою работу, включая господина палача и его помощников. Запомните – во всём, чему тут подвергнитесь, не виноват никто кроме вас. Испытание продолжится до полного признания вменяемой вины, либо частичного – по тем пунктам, которые удовлетворят суд. Или же он посчитает доказанной невиновность, что, вынужден предупредить, маловероятно, учитывая оглашённые ранее факты и показания свидетелей. При троекратной средней – более четверти часа, и длительной – более часа, потере сознания допрос может быть отложен, – произносил он, расставляя перед собой разного калибра песочные часы, подаваемые секретарём. – Если хотите сознаться, но не можете говорить – подайте знак двумя кивками головы, и суд велит палачу прервать. До начала признания даётся не более минуты и только один раз, так что не пытайтесь хитрить. Естественно, перерыв предоставляется исключительно для признательных показаний. Основанием для полного прекращения, кроме вышеперечисленного, также является: кома; необратимая утрата рассудка; или смерть. В этом случае приговор выносится исходя из улик и свидетельств, без учёта признания.

Какая нелепость! Они и покойникам не дают лечь в землю с миром без своего издевательского спектакля? Имел несчастье убедиться. Том-Глушитель, конечно, не из тех, по ком стоит ронять слезу. Но кое в чём эти законники его превзошли. Учитель гнал от себя мысль, что озвученное может случиться с Маей.

– Да-да, – подтвердил судья. – Ничто не избавляет от ответственности за содеянное. И ещё, обязан предостеречь: симуляция обморока или безумия приравнивается к исчерпывающему доказательству вины. Орудие готово? – обратился он к палачу, натягивающему на волосатые руки варежки из овечьей шкуры мехом внутрь. – Доставай. Начнёшь по моему сигналу.

Тот, не спеша выполнять приказание, подошёл к бочке, с хрустом сломав тонкую корку льда, окунул ладони и поболтал, видимо, чтобы рукавицы лучше промокли. Только после того приблизился к огню и вынул прут одной рукой. От смоченной овчины шёл пар. Разогретый конец искрой чиркнул воздух.

– Сойдёт?

– Вполне, для первого раза. Остальные дозреют, окажись этого недостаточно. А теперь ей, пусть посмотрит.

Девушка невольно дёрнула головой, когда перед лицом оказалось железо, которое светилось, вроде и не слишком ярко, но даже с расстояния было больно на него смотреть. Не исключено, в представлении палачей оно воплощало в себе крохотную частицу уготованного грешникам после земного бытия. Оттого и предпочитали именно его… Правда, теперешний выбор сделан не ими, а тем, кто вызвался защищать их жертву. Но вместо того, чтобы вырвать это голыми руками из лапищ изверга и съездить по предвкушающим зрелище рожам, сидит, не шелохнувшись, и наблюдает!..

– Напоминаю правила, подсудимая! – строго заметил судья. – Прекратите жмуриться, а то суд сочтёт… Впрочем, – нарочито смягчил он голос, – испытание пока не началось. Нам незачем вводить вас в заблужденье. Это делается, чтобы вы имели представление о происходящем, до того, как боль затуманит разум. Не терпится познакомиться с нею?

– Нет... – тихо, как будто стесняясь просить, проговорила узница. – Не надо...

– Хотите сделать признание?

– Я невиновна.

– И собираетесь далее продолжать на этом настаивать?

– Да.

– Понимая, что за этим будет?.. Не передумали? – ещё раз спросил председатель, взяв в пальцы беруши. Ответа не прозвучало. – То есть подтверждаете, что можно приступать? Не слышу.

Она сглотнула ком в горле – вроде кивнула.

– Начинай! – последовал приказ.

Палач медленно приблизил прут к спине испытуемой, – жар от него, казалось, доходил даже до зрителей. Мая же лишь смогла чуть податься грудью вперёд, выгнувшись подобно натянутому луку или поймавшему ветер парусу.

И металл коснулся обнажённой кожи.

Девушка не закричала, только вздрогнула. Лицо помертвело, сведённые судорогой скулы заострились, а хрупкое тело от напряжения стало похожим на мрамор, готовый не выдержать и рассыпаться в следующий миг. Послышалось шипение, от которого хотелось заткнуть уши. Над худыми плечиками заструился вонючий дым, точно бесплотные, рваные крылья. Учителю стоило немалых трудов не закрыть глаза и не отвернуться, ибо ей сейчас сто, миллион крат тяжелее, чем ему…