Убивают не камни

Препроводив пожилую даму к Аристарху, Исай нашел дежурную по этажу и расспросил о приметах того, кто селился в двадцать третьем номере. Однако дежурная мямлила в ответ такие же слова, что и пожилая дама. Обыкновенный, как все, ничего особенного, примет никаких.

Через два дня приехала жена Шехова для опознания трупа мужа. Глеб сам встретил ее на автовокзале. Правда, удивился про себя, что приехала на автобусе, а не на своей машине. Но спрашивать не стал. Сразу отвез ее к Акламину и затем в морг. Она опознала, но не смогла ни Глебу, ни Аристарху объяснить, почему у мужа оказался паспорт на имя Павлова Ивана Ивановича. Она также не смогла объяснить, с какими вопросами тот приехал к Корозову. Не могла ответить, какие проблемы были у мужа в бизнесе и что особенно волновало его последнее время. Не знала, были ли у мужа враги. Иначе говоря, на все вопросы просто пожимала плечами. Все это не очень понравилось Глебу.

Он плохо знал жену Павла, она была третьей у того. Видел до этого всего два раза, да и то коротко. В конце концов, решив, что женщина сейчас находится в таком состоянии, когда трудно отвечать на любые вопросы, перестал задавать их. Давила досада. Все как будто было окутано плотным туманом, сквозь который ничего не было видно.

Убийство двоюродного брата выбило Глеба из колеи, но он не видел связи между его смертью и собой. И Найков из двадцать третьего не вызывал у него никаких вопросов. Глеб решил, что корень зла зарыт в городе, в котором жил Шехов, а раз так, это дело полиции.

Между тем Акламин отправил по адресу Найкова одного из своих оперативников. И вскоре тот сообщил, что по этому адресу такой не проживает. И никто не знает, кто это есть. Проверили в паспортном столе, паспорт был фальшивкой.

Итак, результат проверки опером оказался отрицательным, впрочем, это тоже результат. Дело запутывалось.

На ручке ножа остались отпечатки, но экспертиза показала, что это отпечатки самого Павла. Просто и понятно. Самоубийство. Ибо больше никаких отпечатков в номере не обнаружили. И если бы не фальшивка по фамилии Найков, и не покушение на дежурного администратора, то все сосредоточилось бы на одних охранниках убитого. Или они убили, или впустили убийцу. И тут возникает вопрос, кто такой Найков, и кто напал на девушку и выкрал бумаги? Какая связь между ними и убийством Шехова? В этом следовало разобраться.

Аристарх не сомневался, что Павел не ошибся, назвав Корозову номер двадцать три, очевидно, он чего-то опасался и хотел обратить внимание на человека из этого номера.

Но странность была еще в том, что никто толком не смог описать внешность Найкова. Если Найков и человек, напавший на дежурного администратора, это одно и то же лицо, тогда показания пожилой дамы, единственная зыбкая зацепка. Тогда похищение бумаг можно объяснить, ведь на анкете наверняка оставались отпечатки пальцев, и они могут быть в картотеке, да и почерк мог что-то раскрыть операм.

Короче говоря, в этом деле придется покопаться.

Через две недели после похорон Павла, его вдова неожиданно позвонила Корозову и попросила о встрече с ним. Глеба удивила просьба:

– Ты хочешь, чтобы я приехал к тебе?

– Нет, я хочу подъехать сама, – ответила она.

– Ну, пожалуйста, – согласился Глеб. – Я буду ждать.

Еще через день ранним утром у него опять раздался ее звонок. Глеб, собравшись на работу, в рубахе и галстуке сидел вместе с женой Ольгой за столом в кухне, пил чай.

Жена улыбалась ему милой улыбкой и подливала в стакан. Ее в пастельных тонах красота, была глубокой и притягивающей. Глеб всегда любовался ею, и ему всегда ее было мало. Она тоже собиралась на работу, но ей надо было выезжать позже, потому сидела в коротеньком домашнем халате и домашних тапочках.

А вдова Павла вдруг сообщила:

– Я уже приехала, Глеб, нахожусь в гостинице «Городская», в тридцать втором номере.

Он поперхнулся, не ослышался ли:

– Ты не шутишь? Когда приехала?

– Не до шуток, Глеб, – ответила она. – Я точно приехала. Автобус прибыл ночью.

Секунду Корозов помолчал. Странно, опять приехала на автобусе, а не на своей машине. Встретив вопросительный взгляд жены, посмотрел на часы на стене и пообещал вдове:

– Через час-полтора буду у тебя! – а потом пояснил жене. – Вдова брата в «Городской», в том же номере, где убили Павла. Я тебе говорил, она обещала подъехать, но не думал, что так стремительно соберется. Видно, что-то серьезное, раз такая спешка. Может, что-то связанное со смертью Павла. Не знаю.

– Ты только один не езди, – попросила она, в ее красивых с дымчатым оттенком глазах появилось беспокойство. – Может, Аристарху позвонить?

– Не волнуйся, Оленька, – успокоил Глеб, поднялся из-за стола, поцеловал ее в щеку, надел пиджак. – Конечно, один не поеду.

Как и в прошлый раз, Глеб взял с собой Исая и отправился в гостиницу. В холле, как и прежде, народу было немного. За стойкой ресепшен была та же невзрачная девушка с короткой стрижкой. В другой, но так же нескладно сидящей, кофточке. Все как-то ненормально начинало повторяться.

Он направился к стойке.

Нехотя вяло девушка улыбнулась ему, узнав. Поприветствовала:

– Вот кого не ждала. Как бы чего опять не случилась.

– Как голова? – поинтересовался он. – Зажила?

– Сотрясение было, – неохотно сказала девушка. – Но все прошло.

Глеб глянул на табличку с ее именем и фамилией. Эта табличка была и прежде, но тогда он даже не посмотрел на нее, не думал, что придется еще встретиться. Внимательно прочитал: Оксана Юльевна Воброва.

Ее бесстрастный взгляд остановился на лице Глеба:

– Что сейчас привело к нам? Какие опять проблемы? Имя-то хоть узнать можно? – туман сполз с лица и глаза стали чистыми с четко выраженными крупными зрачками.

– Можно, – сказал Корозов и назвал себя. – А теперь, коль познакомились, посмотри, Оксана, ночью вселилась Шехова Любовь Станиславовна. В тридцать второй номер.

Воброва моргнула и голос прозвучал монотонно:

– Опять та же фамилия. Какое-то помешательство на этой фамилии. Может, лучше другую какую-нибудь посмотреть?

– Да нет, другой не надо, – сказал Глеб. – Посмотри Шехову Любовь Станиславовну.

– А что смотреть? – протянула Оксана, двигая руками по журналу. – Не нужно никуда смотреть, ночью было мое дежурство. Через полчаса меня будут менять. Так вот, ни вечером, ни ночью я никого не селила в гостиницу, никто не заезжал.

После ее слов наступила пауза. У Глеба расширились глаза. А Исай, уже не дожидаясь команды Корозова, сорвался с места.

Мигом взлетел по лестнице, едва не сбивая с ног всех, кто встречался на пути, подбежал к столу дежурной на этаже. Узнал ее, и она его тоже узнала, посмотрела вопросительно.

Сегодня она была с другой прической и в другом платье. Круглое лицо чуть помято от недосыпа. Она была примерно в тех же годах, что и дежурный администратор на ресепшен, только явно старалась следовать моде, хотя вкусом достаточным не обладала. Впрочем, одежда на ней сидела несколько лучше, чем на администраторе и не била в глаза вычурными красками. Фигура, правда, была бабья, что не вязалось с ее возрастом. Хотя и лицо было больше бабье, чем девичье. И голос с хрипотцой немолодой женщины. В общем, природа где-то допустила ошибку, а исправлять не стала.

– Кто у тебя в тридцать втором? – резко спросил Исай, впиваясь в нее колкими холодными глазами.

– В тридцать втором? – переспросила дежурная, как будто плохо расслышала, и наморщила низкий, но широкий лоб, словно вспоминала, но ответила без задержки. – Тридцать второй – пустой.

– Открой двери! – Исай протянул руку. – Ключ!

– Зачем? – как и прошлый раз стала противиться она, и даже не пошевелилась на своем стуле. – Я же говорю, номер пустой! – повторила, явно не желая выполнять его просьбу. – Что там смотреть? Только впустую дверями хлопать! – но, видя, что Исай не отступается, пробурчала с хрипотцой. – И что за люди, им говоришь, а они, как дятлы упертые, долбят и долбят свое. – Вытащила из стола ключ и бросила на столешницу перед собой.