Расстояние между нами

***

Каролин не может понять, что происходит. Эван будто сам не свой. Он выглядит чересчур обеспокоенным, словно его кто-то преследует. Несколько раз он назвал её чужим именем. Может, ей это показалось, ведь алкоголь одурманил её разум и все слова, сказанные вслух и непроизнесенные, спутались в один большой комок и давили на неё. У неё уже болели уши от чрезвычайно громкой музыки, и она просила Эвана, чтобы они уже ушли оттуда, но он словно не слышал её, не хотел её слышать и продолжал танцевать, закрыв глаза. Когда она пыталась сама уйти отсюда, парень просто хватал её больно за оба запястья и больно сжимал, при этом улыбаясь, словно получал от этого удовольствие.

— Эван, мне плохо, — повторяет Каролин. Ей уже надоело это глупое игнорирование. Это было на него так непохоже. Обычно он мог взять её нежно за руку и повести к выходу. Затем держать её лицо в руках, спрашивая о том, как она себя чувствует. А затем они могли пойти в более спокойнее место, или же просто могли погулять по городу или же просто возвратиться домой. Но сегодня Эван просто упорно игнорировал всё, что бы она ни говорила.

У раненого зверя хватка ещё сильнее. Вчера он виделся с Элли и с её мужем. Она не выглядит счастливой с ним. Он уверен, что все эти улыбки, объятия и взгляды фальшивы. Он будто чувствует, что Элли всё ещё принадлежит ему, хотя сама она глупо отрицает это. Она просто не понимает, как сильно он любит её, как сильно нуждается в ней и как не может жить без неё.

Эван думал, что Каролин всё исправит. Как обычно ему хватит лишь того, чтобы взглянуть на неё и понять, что есть на свете существо глупее него, которое готово любить его безо всякой на то причины. Но сегодня он смотрел на неё под другим светом.

Впервые со дня их знакомства в его голове прорезалось — «Это не она». Просто так отчетливо и резко он видел в её чертах лица что-то чужое, нелепое и абсолютно ему ненужное. Ему нравилось приносить ей боль. У него внутри, в конце концов, болело куда сильнее. В её глазах Эван видел страх, и это разжигало настоящий костер. Он горел изнутри. Ему отчаянно хотелось видеть, как сгорит и она.

После очередной просьбы девушки уйти отсюда, он взял её за руку и потащил её к выходу. Ему уже надоело слышать её нытье. Ему уже надоело возиться с ней. Ему она больше не нужна. Нужно срочно поменять себе болеутоляющее. Это стало слишком слабым. Он вел её за собой. Каролин едва поспевала за быстрыми шагами парня. Её хрупкое тело было зажато между движущимися в такт пьяными телами, она едва ли проскакивала между ними, когда Эван просто расталкивал их.

Она почувствовала, как холодный поток воздуха ударил ей в лицо, как только они оказались на улице. Они вышли через чёрный вход, и людей в этом переулке даже и не было. Пустынная улица с расписанными граффити на старых поросших плесенью домах. У неё кружится голова, а перед глазами всё расплывается. Каролин чувствует, как Эван отпускает её руку, вскидывая её в воздухе слишком небрежно. Она не может даже рассмотреть его. Но чувствует, будто должна это сделать. Ей хочется посмотреть на его лицо, такое красивое и грустное. Она хочет смотреть на него всю жизнь. Его лицо как отдельный вид искусства. И даже если бы смотреть на него было платной услугой, она растратила бы все свои деньги.

Он достает из кармана чёрной кожаной куртки сигареты. Его руки дрожат. Зажигалка выпадает из холодных ладоней, и в порыве злости Эван ломает пополам сигарету, а затем выбрасывает всю пачку и топчет её ногами. Это настоящее сумасшествие. Ему хочется кричать во всё горло, бить что-то или кого-то до абсолютнейшего забытья или просто плакать, пока вся вода не выйдет из его тела.

— Эван, — тихий дрожащий голос действует на него как красный цвет для быка. Её легкая ладонь ложится на его плечо. Она настолько невесомая, что парень даже и не чувствует её, но вмиг перехватывает и больно сжимает.

Каролин страшно, но она не отводит взгляд и смотрит ему прямо в глаза, которые сейчас похожи на два полыхающих уголька, которые искрятся так сильно, что мимолетные искорки обжигают её кожу. Она жмурится от боли и совсем тихо шипит. Это не Эван. В его глазах она не видит человечности, он выглядит просто как рассвирепевший зверь.

— Эван, — она произносит его имя вновь, будто это может вернуть его к жизни. Но это злит его ещё больше. Эван просто подносит руку и ударяет девушку по лицу, что есть силы. Она падает на землю, обхватывая руками лицо. Болит. Невыносимо больно от одного сознания того, что он смог поднять на неё руку.

Она поднимает голову вверх, так как кровь хлещет из носа. Кажется, Каролин его даже не чувствует. Её руки окровавлены, как и всё лицо, впрочем как и вся одежда.

Но это ещё не конец. Эвану мало этого. В нем слишком много боли и теперь, когда он начал разрушать, то он не остановится. Он наматывает волосы девушки на руку и тянет резко вверх. Затем он ударяет её ещё раз. В этот раз попадает в глаз. Она успевает лишь согнуться пополам от боли, как получает новый удар прямо в живот. Затем девушка просто падает на колени.

Но ей всё ещё не хочется кричать о помощи. Она лишь тихо стонет от боли. Каролин по-прежнему слепо верит в то, что это не Эван. Это точно не он. И пусть из её носа хлещет кровь, правый глаз она не может даже открыть, а в животе такое чувство, что все органы пропустили через мясорубку. Каролин упрямо игнорирует всё это. И лишь тихо просит у него самого о помощи.

Он совсем не слышит того, что она бормочет себе под нос, но пелена спадает с его глаз. Туман рассеивается, и Эван не может дать себе отчет в том, что он вообще только что натворил. Он ещё никогда не поднимал руки ни на кого. Он никогда не поднимал руку на того, кто был ему искренне дорог и важен. Его охватывает чувство страха. Эван смотрит на Каролин, что лежит у его ног и тихо стонет от боли и впервые к нему приходит осознание того, каким же чудовищем он является на самом деле.