Страница 44 из 48
***
Все полтора часа сдвоенного домоводства у пятиклашек отчаянно пытаюсь не зареветь. И даже не знаю от чего больше: от обиды или от страха. Последние слова Влада не выходят из головы. Что это за способы такие он знает?
В голове сразу вспыхивают образы высоченных стройных красоток, льнувших к нему с томным взглядом, и я промахиваюсь ножом мимо морковки аккурат на свой ни в чём не повинный палец. Из пореза начинает хлыстать кровь, девочки суетятся и кричат, а я просто тупо смотрю на то, как расползается по деревянной доске алая жидкость.
Неужели это всё? Не может быть так, ведь правда? Влад не мог бросить меня. Но его злой взгляд и холодный тон…
Нет-нет-нет, я ведь просто навёрстываю упущенное. Всё то время, пока у нас с Владом были эти «липовые» отношения, я совершенно забила на подготовку к экзаменам, меня еле хватало на то, чтобы в обычной учёбе не скатиться. А когда увидела примерный проходной балл в институт и новый добавленный предмет - и каким только раком нам может понадобиться география на кондитерском деле? – просто пришла в ужас. Чтобы поступить на бюджет, нужно перелопатить просто гору информации. И ведь я говорила об этом Владу, но он, видимо, даже не попытался меня услышать.
С одной стороны мне безумно приятны его домогания моей персоны, а с другой я понимаю, что не могу сейчас себе этого позволить. Мне ведь ещё нужно продумать контрольный десерт, который я буду готовить перед деканом при поступлении. А в моей голове есть либо учёба, либо Влад. И вот как раз ему захватить моё внимание гораздо проще. Поэтому я и стараюсь изо всех сил сконцентрироваться на ЕГЭ.
Да, я тоже мечтаю о нём. Одного его прикосновения достаточно, чтобы я обо всём забыла. И сегодня так вышло не только потому, что я была зла на него. Я была зла на себя. Я до сих пор зла. Меньше всего мне хотелось прерывать его ласки. Ещё бы один поцелуй, и я бы и не стала. Было что-то волнующее и невероятно возбуждающее в том, чтобы заняться сексом в одежде, рискуя быть разоблачёнными. Вот я и оттолкнула его наверное излишне резко… Или нет? Должен же он понимать, что не всем повезло так, как ему!
Я безумно за него рада, ведь его заочно взяли на факультет спорта и параллельно дали добро на дальнейшее карьерное продвижение в дзюдо. Но иногда я думаю, что лучше было бы, если бы он поступал наравне со всеми…
- Ты что тут всё кровью собралась залить? – громкий окрик не сразу вывел меня из задумчивости. В девушке, стоящей передо мной, я не сразу узнала Лену.
Ну нет, нет! Плохой день просто не может стать ещё хуже. Хныча от безысходности, позволила однокласснице отвести себя в медпункт. Врача уже давно не было, но Киреева недаром дочь медсестры. Порез обработает на раз- два. А вот то, что для меня это времяпрепровождение просто не выносимо, это уже другой вопрос.
- Что такая задумчивая? Или слишком крутая теперь, чтобы общаться со мной? – тоненькие пальчики стали туда-сюда поворачивать мою ладонь. – Блин, вот как ты умудрилась так пропороть-то? Тут простым йодом не отделаешься, – она с недовольным видом стала рыться в ящичке с медикаментами.
- Кто виноват, что мы больше не общаемся, – я продолжила демонстративно рассматривать крышу столовой в окне. – Почему ты так поступила? – несмотря на то, как тихо это было сказано, я уверенна – она услышала.
- А, ну да, я же злодейка, – холод от мази заставил вздрогнуть и на мгновение повернуться посмотреть, что она делает. – А нужна какая-то причина моему поступку?
От этих слов дыхание спёрло.
- Ты предала подругу, да, для этого нужна причина! С Катей ты бы так не поступила!
Размазав мазь, Лена начала методично наматывать на порезанный палец бинт.
- Она бы и не позволила. А ты всегда была мямлей. Честно? Я не знаю, почему так поступила. Просто стало интересно, сколько унижения ты вытерпишь, прежде чем ударишь в ответ. От Оли ты его самозабвенно терпела несколько лет. Смотреть противно было, – её лицо скривилось. – Когда я вскользь ей об этом сказала, она предложила проверить, сколько ты вытерпишь от меня, – к концу фразы она закончила и перевязку.
Бантик на внутренней стороне. Так как всегда делала ей я, потому что лучше уж она будет теребить тонкие полосочки бинта, чем изучать содержимое очередного пореза или ушиба. А они у неё всегда появлялись ещё чаще, чем у меня. Как и нездоровый интерес к их изучению. Только вот я уже несколько месяцев как не завязываю эти бантики, не раскрашиваю их цветными ручками на уроках.
Просто стало интересно… Эта фраза эхом отозвалась в голове, руша хлипкие стенки безразличия и спокойствия. Разрушить без малого десять лет дружбы просто из интереса…
Бессознательно перевожу взгляд на Лену, впитывая каждую чёрточку, отмечая, что изменилось за это время, и каждую чёртову секунду натыкаюсь на что-то связанное с нами. Её мелированные волосы результат наших с парикмахером уговоров не краситься в чёрный. Блондинкам ведь потом сложно вернуться в свой цвет. Ленка упрямая, и мы весь вечер проторчали в том салоне на соседней улице.
Зелёная туника, в которую она одета, когда-то была платьем, и она его так любила, что я помогла его чуть перешить, чтобы можно было продолжать носить. Это был наш чуть ли не первый серьёзный портновский опыт, и мы привели её комнату в настоящий хаос, искололись иголками, но всё же смогли, не без помощи Лениной мамы, сделать всё правильно.
Из раскрытого кармашка сумки выглядывает плитка шоколадки. Раньше Киреева всегда приносила в школу по две штуки. Одну делила между одноклассниками, а вторую мы хомячили вдвоём. Обычно на английском во время игры в морской бой. Всё равно обе с репетиторами занимаемся, да и молоденькая учительница не спешила учить нас заморской грамоте. К слову, одну шоколадку сегодня уже разделили по-братски, выходит она до сих пор носит с собой две?
Смотрю ей прямо в глаза впервые с того раза, и она понимает мой вопрос без слов. И также без слов на него отвечает. Просто слегка раздражённо пожимает плечами, резко застёгивает сумку и собирает медикаменты обратно в ящик.
Да, она понимает, что наделала. И не уверенна, что пожалеет об этом. Но я уверенна. Я знаю. Чувство, как будто вся копившаяся за это время усталость навалилась в один миг. И пустота, огромная дыра там, где раньше были наши с ней воспоминания. Какой смысл теперь об этом грустить? Но я грущу. Выхожу первая, даже не сказав спасибо, и как зомби бреду до раздевалки.
Просто знаю, что даже, если через сколько бы то ни было дней, месяцев, лет, она придёт ко мне, я уже не прощу.